Запах смерти

Валентина еще долго ждала, прислушиваясь к ночной тишине, воцарившейся в квартире. Где-то наверху приглушенно звучала музыка. По улице проезжали машины. Прозвенел трамвай.

Наконец в мире воцарились тишина, мрак, ночь.

Валентина заметила, что ее пальцы вспотели, и от пота краешки страниц, в тех местах, где пальцы касались бумаги, покорежились. Валентина отложила книгу в сторону…

* * *

Странными бывают дороги Судьбы – так говорят мудрецы Востока. Еще более странными путями идет к душам людей Искусство. Малейшая брешь, малейшая лазейка, самое крошечное неприятие норм общечеловеческой морали – и человек, откачнувшись от повседневного порядка вещей, словно маятник, движется от света к тьме Искусства. Так случилось и с Валентиной, и журнал – сто глянцевых страниц с фотографиями голых женщин, стал тропинкой, открывшей путь, по которому Искусство вошло в ее жизнь.

В самом журнале не было ничего особенного. Такие журналы продаются по всему миру в «секс-шопах», но впечатление от него, от прикосновения к грязному и запретному, наложенное на воздержание, взлелеянное социалистической моралью, дало неожиданный эффект.

* * *

Напряженно сжались пальцы на белом картоне. В квартире тишина. Родители спят. Белые завязки папки. Какой узел! «Жаль, что утром ногти подстригла». Еще одно усилие. И вот…

На обложке – молодая красивая девушка. Голая, но стоит боком. Валентине обнаженная женская плоть тогда была безразлична. В этом плане у нее тогда не было никаких отклонений. Английские буквы складываются в надпись. «CLAB». Клуб? Клуб чего, секса? Может, у них там есть и такие. Валентина, напичканная советской пропагандой, еще не могла самостоятельно анализировать многие вещи, слишком плохо знала реалии культуры по ту сторону границ.

Но что ей бросилось в глаза: бумага. Ее приятно было касаться; она была нежной, гладкой, словно человеческая кожа. Как в альбомах живописи, которые хранились у них в школе в кабинете рисования. Но это была не тяжеловесная мелованная бумага… А краски! Такие яркие. Они резали глаза, и в отличие от обложек журналов, которые ее родители получали по почте, в запретном цвета были естественными, нарядными.

Не в силах сдержаться, Валентина провела рукой по обложке. Какое приятное ощущение! Ощущение настоящей, яркой вещи, попавшей в круг тусклого царства теней. Это и есть плод пресловутой поп-культуры?

Валентина пролистала журнал. Там не было ничего особо интересного. Голые красотки позировали, выставляли себя напоказ и изгалялись, кто как может. Но общее состояние весны, радости, света оставалось повсюду. «Ярко, дешево и безвкусно!» – сказала про себя Валентина, и тут же поймала себя на том, что врет сама себе. Нет, было в ее отношении к этому кусочку бумаги что-то еще.

Она попробовала прочитать узкие столбики текста. В школе Валентина изучала английский. У нее была пятерка, но тут из знакомых слов она нашла лишь «the» и «I am». Еще прочла написанные большими буквами имена девушек «Charlotte», «Louise», «Celeste». Фотографии девушек перемежались страницами с фотографиями машин, какой-то музыкальной техники. Несколько юмористических картинок показались ей не смешными и как-то топорно нарисованными. Под каждой из картинок была надпись, которая могла с тем же успехом быть сделана египетскими иероглифами.

Валентина закрыла журнал. Разочарованно вздохнула. А чего она, собственно, ждала? Просто фотографии голых женщин, широко раздвигающих ножки. Журнал для развращенных буржуев и юнцов-недоумков. К последним она отнесла и своего кавалера.

Уже завязав папку и отложив журнал в сторону, потянувшись к выключателю бра, висевшему у нее над головой, над кроватью, Валентина замерла, пораженная. Не может быть! Торопливо она взяла папку, начала развязывать тесемки.

Так и есть!

У всех девушек, демонстрировавших на страницах журнала свои интимные места, промежности были выбриты или целиком, или отчасти. Удивленная, Валентина стала листать журнал. Точно! Так же, как она (впрочем, как и все остальные девушки ее класса) подбривала под мышками, эти американки, англичанки или кто они там, брили у себя между ног. Некоторые, правда, оставляли на лобке узкую полоску шерсти, но непосредственно между ног все было голым. А может, все замужние женщины так поступают? Нет. Валентина помнила, как летом, когда у них в доме отключили горячую воду, она с матерью ходила в женскую баню. Женщины, девушки, девочки. Уродливые тела. Ничего отдаленно похожего ни на одну из этих шлюх…