Западный край. Рассказы. Сказки

— Когда мы сходились поднимать новь, я была как раз в твоих годах, доченька…

* * *

И вспомнила старая Зианг Шуа девичьи свои годы.

Они собирались по весне всем миром, вырубали и выжигали лес, чтобы распахать новь. Потом мужчины ставили хижины с клетушками для хранения початков — по одной на каждой делянке. А закончив сев, уходили восвояси, оставив сторожей караулить, чтоб зверье не потравило посевы.

На исходе года собирались снова — убирать кукурузу: наломают початков да снесут их в клетушки. Многие селились во времянках надолго. Ведь дней, когда наконец-то поешь досыта, дожидались целый год. Над каждой времянкой клубился дым очага: повсюду варили, пекли, жарили с утра до ночи.

Парни и девушки из дальних деревень, сходившиеся сюда на уборку кукурузы, здесь впервые видели друг друга.

Вот так и Зианг Шуа познакомилась с будущим своим мужем.

Председатель Тоа тоже встретил тут свою суженую, они и свадьбу сыграли на новом поле. Всю ночь распевали тогда свирели:

Персика цвет красивый,
Пышно расцвел повсюду.
Я полюбил тебя, милая,
И вот — я пришел к тебе[64].

Все знали: сюда, на спрятанные за горами поля, не доберутся под Новый год чины или стражники, что обычно рыскали по деревням, отнимая у играющих пао, приставали к пригожим девушкам и затевали драки. Тет на целине праздновали веселее, чем в деревнях.

Парни играли на кхенах, вокруг них люди толпились с рассвета и дотемна, а потом, не желая прерывать веселье, плясали при свете факелов до поздней ночи, так что дрожала земля. Пряный сосновый дым плыл над полями…

* * *

— Сегодня небось народу собралось не меньше? — спросила Ми.

Мать прошептала чуть слышно, словно отвечая кому-то из прошлого:

— Да-а…

Кхай обвел взглядом уходившую под уклон дорогу. Над красными пятнами платьев пестрели черные и белые кружки зонтов. В людском потоке, медленно поднимавшемся меж двумя зелеными склонами, мелькали лошадиные гривы.

— Нет уж, народу сегодня будет побольше! — сказал Кхай. — Все равно что на митинге в городе!

Зианг Шуа молчала. Прошлое вдруг привиделось ей так ясно, словно все это было только вчера, но ей не хотелось говорить о нем. Былые беды и горести она схоронила в своем сердце, пусть они там и останутся. Вон молодежь как веселится. К чему им все эти истории? И Зианг Шуа не проронила ни слова.

…А ведь весело было на целинных полях, право слово, весело! Иной раз уж петухи поют, а они все пляшут при факелах да играют на кхенах.

Жаль только, конец этому веселью вышел печальный. Явились и на целину уездный начальник и волостной со свитой. На то и пословица: «Встретишься с тигром — жизнь потеряешь, начальника встретишь — лишишься всего добра». И каждый, завидя начальство, понял: труд его теперь обернется добром у господ в закромах.

А начальник объявил: леса и земли повсюду — достояние государя и поставленных им чинов; ежели кто на охоте добудет кабана, должен преподнести начальнику лучшие части; добудет медведя — обязан отдать желчный пузырь, а подстрелит козла или тигра, пусть выдаст стражникам костяк — его положено предъявить на досмотр — целы ли все четыре коленных сустава. Ну а случись, уцелеет кусок мяса — непременно попадет в глотку к шаману.

К нему уплывало все: свиные головы и ножки, куры, и водка, и белое серебро. Ведь, по увереньям шамана, только тот, за кого он замолвит словечко духам, может рубить лес под пашню, не опасаясь диких зверей. Но даже если медведи, кабаны или дикобразы и не потравят поля, шаман со стражниками первым накинется на урожай.

Люди ушли с целины. На другой год поля снова заросли кустами да травами. И только те, чьи делянки лежали подальше от дома, спускаясь за водой к роднику, видели: ото всех положенных здесь трудов сохранились одни лишь чахлые амаранты[65], заостренные красные листья которых тянулись к небу, как языки пламени…

Зианг Шуа молчала.

Нет, никогда не узнать дочери, о чем она думает. А та все смотрела на дорогу, усеянную людьми.

IX

Финша гудел, будто в праздничный день. Народ заполнил даже ближние деревушки.

Председатель Тоа по привычке зычно, будто выкликая лозунги, говорил:

— Пока не достроим склад — не уйдем отсюда! Будем работать не покладая рук!..

Впрочем, полевая страда с ее трудами и хлопотами уже миновала. Даже самые рачительные хозяева только собирались пропалывать кукурузу. Те же, кто поленивее, лишь недавно закончили пахоту и едва успели унести домой плуги. А теперь, в ожидании жатвы, соседи уговаривались идти строить склад и магазин товарищу Нгиа и медпункт Тхао Кхаю, а там, глядишь, можно и погулять денек-другой.

На том месте, где стояла когда-то крепость и дом начальника, кусты да травы вымахали выше головы. Теперь люди расчищали здесь площадку для стройки.

Всюду громоздились лопаты, заступы и толстоствольный, приготовленный для строительства бамбук.

Из дальнего леса показались буйволы, волочившие огромные бревна.