Занесенный клинок

Эта красивая маленькая девочка набивала рот «Чириоз»[111] с дикой энергией, подпрыгивая вверх и вниз на пухленьких ножках, которые торчали из-под голубого платья с крошечными белыми цветочками.

— Ри!

Это ее любимый звук, слово, которое означает «Да», «„Чириоз“», «Здесь» и любое другое слово, которое она не может отчетливо произнести.

Я кивнула.

— Нравятся они, да?

Нахмурив лобик в процессе своих трудов, она зачерпнула горстку «Чириоз» с журнального столика и предложила их мне.

— Ри.

Я подошла к журнальному столику, встала на колени и набрала в рот «Чириоз» с ее, как и следовало ожидать, липкой ручонки. Она радостно взвизгнула, потопталась на месте своими неустойчивыми ножками и схватила очередную порцию «Чириоз». Затем она запихнула мне в рот те несколько штучек, которые умудрилась к нему донести. Я подыграла ей и прожевала их. Вкусно, но пять или шесть штучек для карапуза более сытны, чем для тридцатилетнего вампира.

— Вы готовы? — крикнул ее отец из соседней комнаты.

— Почти, — ответила я и достала из кармана заколку, воспользовавшись ей, чтобы заколоть волосики Элизы с одной стороны. Это не даст ее кудряшкам падать на лицо — и не даст ее липким ручонкам запутаться в густых светлых волосах.

— Платье!

— Знаю, любимый, — ответила я, разглаживая юбку ее голубого хлопкового платья. Она непоседа, и к концу вечера испортит платье, но сейчас выглядит в нем очаровательно. Я обула ей туфельки «Мэри Джэйн»[112]. — Тебе нравится твое платье?

— Кьясивое, — серьезно ответила она.

— Да, так и есть. Ты готова пойти к тёте Мэллори и малышке Лулу?

Она серьезно кивнула.

— Майишка.

Этан шагнул в дверной проем, его глаза пылали зеленым от удовольствия.

— Как моя именинница?

Элиза завизжала и подняла свои пухлые ручонки.

С львиной гордостью Этан прошел вперед и поднял ее. Она обхватила своими маленькими ручонками его шею, а потом поцеловала в щеку.

— Ри! Ри! Ри!

Этан выгнул бровь, глядя на меня.

— Она на завтрак пила кофе?

Я погладила ее маленькую попку.

— Я не в курсе. Хотя у нее действительно хорошее настроение. Наверное, потому что ты очень красивый.

Элиза торжественно кивнула и погладила его по лицу ладошкой, а другой рукой крепко схватила медальон Дома.

— Кьясивый.

Этан укусил ее за ручку, и она расхохоталась, качая головой.

— Не такой красивый, как Элиза или мамочка, — сказал он.

Я усмехнулась, как всегда забавляясь, что четырехсотлетний вампир зовет меня «мамочкой». И до сих пор приходя в трепет оттого, что это произошло. Что мы зачали ее, что мое тело смогло ее выносить, и что мы привели ее в этот мир.

Это был неидеальный путь. «Утренняя» тошнота (пусть и после заката) была просто ужасной, аппетит был совершенно диким и, в самом конце, роды, которые пришлось останавливать дважды, когда вставало солнце. И было мгновение полнейшего и чистейшего ужаса, когда мы думали, что потеряли ее. Даже сейчас, когда она здорова, счастлива и находится здесь, от этих воспоминаний мое тело сжалось от страха.

Она первый ребенок-вампир в истории — единственный вампир, рожденный вампирами. Но что важнее, самое важное, она наша. Она родилась в любви и в Доме вампиров, которые любят ее почти так же сильно, как и мы. Она часть меня и часть Этана, и у нее уже есть свой собственный характер. Я люблю ее больше, чем могла себе представить.

Я обязана своей жизнью Этану, и я отдала ему свое сердце. А теперь оба наших сердца принадлежат Элизе.

***

Мы направились на первый этаж Дома с сумкой для подгузников; Дом довольно большой, поэтому так быстрее и проще, чем пересекать его каждый раз, когда Элизе нужно поменять подгузник или переодеться. Что бывает довольно часто. Мне нравится шутить, что она единственный человек, которого может вырвать на один из дорогих костюмов Этана и после этого выжить, чтобы потом кому-нибудь рассказать эту историю. В Доме нет ни одного вампира, из кого бы она не вила веревки.

Насколько мы можем судить, на нее не оказала отрицательного воздействия магия, благодаря которой она была создана. Она любит покушать, а также у нее вспыльчивый характер, но это кажется вполне объяснимым биологией и генетикой, магия тут не при чем.

Мэллори, Катчер и Лулу сидели на диване в кабинете Этана, Лулу удобно устроилась в объятиях своей матери. Она как крошечная бледная куколка, за исключением копны густых темных волос, с которыми она родилась. Сегодня Мэллори прикрепила на них крошечный бантик в горошек.

— Привет, Элиза, — произнес Катчер.

— Катч!

Элиза от скромности точно не умрет.

Я подошла к ним и нежно поцеловала Лулу в лобик.

— Как сегодня поживает Самый Крошечный в Мире Йети?

— Сон ее не интересует, — ответила Мэллори с зевком. У нее под глазами были синяки, и Катчер выглядел не намного лучше. — Я отдам ее тебе за доллар.

— Я временно ловлю тебя на слове, — сказала я, осторожно взяв крошечный сверток и сев на пол у их ног. Все новорожденные крошечные, но есть что-то фантастическое в держании создания такого крошечного, такого хрупкого. Она посмотрела на меня, моргнув голубыми глазами Мэллори.

— Привет, малышка Лулу.