Читаем Замри, как колибри полностью

Здесь я хотел остановиться, поскольку объем рецензии ограничен. Но, чувствую, необходимо добавить несколько слов… Из того, что очаровывает в этой книге, назову ее неспешность. Где-то в Тихом океане Дибберн отмечает, что научился сидеть и ничего не делать. Великое достижение! И где-то в середине этого долгого плавания, когда отношения со странным помощником достигли угрожающей точки, он припоминает, что даже мальчишкой всегда побеждал, так сказать, уступая, как в джиу-джитсу. Он внушает: когда велят пройти одну милю, пройди две! Вторая миля и есть главная, она показывает, насколько ты мужчина. «Боль – это то, что заставляет усвоить урок», – настаивает он. Во всех этих наблюдениях он проявляет себя приверженцем даосизма. Человек вступает на путь, чтобы стать Путем.

Кто-то может подумать, читая этот поверхностный отзыв, что Дибберн не в состоянии приспособиться к человеческому обществу, выпадает из него. Это не так. Уж если на то пошло, это общество не в состоянии приспособиться к человеку вроде Дибберна. В этом отношении он напоминает нашего собственного Торо. Подобные люди намного опережают общество; их трагедия в том, что они обречены дожидаться, пока другие не догонят их. Дибберн не ренегат и не эскапист, это бессмысленные термины, как подумаешь, поскольку настоящий эскапист – это человек, адаптирующийся к миру, которого не приемлет. Чистота же и цельность таких людей, как Дибберн, мешает им встраиваться в наш мир. Живя своей жизнью и на свой лад, Дибберн заставляет нас понять, насколько большее удовольствие можно получать от жизни, даже находясь на периферии общества. Для него это не идеал; он отчаянно стремится к общению, к примирению с ближним, но на лучших условиях, то есть на лучших со своей стороны. Этого общество, похоже, не допустит. Это общество отвергает Дибберна, а не Дибберн – общество. Дибберн просто отказывается играть в их грязную игру. Не станет он откладывать попытки вести идеальное существование до некой мифической даты в будущем. Он будет жить идеальной жизнью прямо сейчас – насколько смеет и может. В этом различие между бунтарем и человеком, сильным духом. Это различие в пользу Дибберна.

Где-то в середине книги он приносит благодарность всем, кто сделал его плавание возможным. Поразительное место в книге, потому что он не только благодарит тех, кто помогал ему, но и тех, кто критиковал и осуждал, поскольку, как он говорит, «они заставляют нас думать». И добавляет: «Мы можем благодарить бесконечно, ибо человек – ничто без тех, среди кого он живет, у кого учится, на чьем знании творит себя. Если бы только я смог когда-нибудь быть так же полезен, по-своему!» Человек, способный говорить такое, совершенно противоположен обособленному индивиду; подобный человек не маньяк и не сумасшедший. Он может быть мечтателем, но разве не нуждаемся мы больше всего в мечтателях? «Если буду служить, меня не забудут!» – вот его девиз. Он имеет в виду, служить человечеству, не Мамоне. Он не ищет ни славы, ни денег, ни безопасности. Он постоянно рискует, скорее ищет опасность, чем избегает ее. И приходит к заключению, что «величайшая защита человека в том, чтобы быть любимым». «Банки терпят крах, любовь – никогда», – говорит он. Мир, однако, не верит в подобную защиту. Подобные разговоры, мол, сентиментальный вздор, притворство. Но это не сентиментальный вздор! Это глубочайшая истина, и мудрые и честные люди по всему миру с незапамятных времен засвидетельствовали это. Георг Дибберн никогда не смог бы совершить свое великое путешествие, не будь это истиной. Любовь – единственная защита; любая другая ведет к войне.

Если бы в этом мире преобладала любовь, то человеку, подобному Георгу Дибберну, никогда не позволили бы оставаться в концлагере. Во всем этом бескрайнем мире не могло быть более невинной жертвы тупой человеческой несправедливости, чем Георг Дибберн. Если было бы просто немного любви, просто немного воображения, Георгу Дибберну предоставили бы другую лодку, более подходящую для морского плавания, вернули флаг и паспорт тоже, и от всего сердца, от всей души попросили продолжить плавание по четырем морям во имя свободы. Безусловно, в мире должно найтись место человеку, который хочет не больше и не меньше, как быть «гражданином мира». Где бы Георг Дибберн ни странствовал, его паспорт следует уважать, его флаг приветствовать. И если бы в нас было понимание, как и любовь, мы бы поклонились ему при встрече.

<p>Открытое письмо маленьким журналам</p><p><emphasis>Перевод В. Минушина</emphasis></p>

Дорогой Джордж Лейт[105],

я надеялся, Берн Портер[106] включит в мое «Обманчивое впечатление приверженности прошлому»[107] письмо Эмилю Шнеллоку[108] «Первый день Пасхи 1934» относительно «Утрилло» Карко[109]. Если он склонен опубликовать его сначала в «Circle», я, вероятно, дам свое согласие, только хотел бы прежде перечитать его. Однако вопрос вознаграждения я хотел бы прояснить заранее с вами и всеми другими издателями тонких журналов.

Перейти на страницу:

Все книги серии Другие голоса

Сатори в Париже. Тристесса
Сатори в Париже. Тристесса

Еще при жизни Керуака провозгласили «королем битников», но он неизменно отказывался от этого титула. Все его творчество, послужившее катализатором контркультуры, пронизано желанием вырваться на свободу из общественных шаблонов, найти в жизни смысл. Поиски эти приводили к тому, что он то испытывал свой организм и психику на износ, то принимался осваивать духовные учения, в первую очередь буддизм, то путешествовал по стране и миру. Таким путешествиям посвящены и предлагающиеся вашему вниманию романы. В Париж Керуак поехал искать свои корни, исследовать генеалогию – а обрел просветление; в Мексику он поехал навестить Уильяма Берроуза – а встретил там девушку сложной судьбы, по имени Тристесса…Роман «Тристесса» публикуется по-русски впервые, «Сатори в Париже» – в новом переводе.

Джек Керуак

Современная русская и зарубежная проза
Море — мой брат. Одинокий странник
Море — мой брат. Одинокий странник

Еще при жизни Керуака провозгласили «королем битников», но он неизменно отказывался от этого титула. Все его творчество, послужившее катализатором контркультуры, пронизано желанием вырваться на свободу из общественных шаблонов, найти в жизни смысл. Поиски эти приводили к тому, что он то испытывал свой организм и психику на износ, то принимался осваивать духовные учения, в первую очередь буддизм, то путешествовал по стране и миру. Единственный в его литературном наследии сборник малой прозы «Одинокий странник» был выпущен после феноменального успеха романа «В дороге», объявленного манифестом поколения, и содержит путевые заметки, изложенные неподражаемым керуаковским стилем. Что до романа «Море – мой брат», основанного на опыте недолгой службы автора в торговом флоте, он представляет собой по сути первый литературный опыт молодого Керуака и, пролежав в архивах более полувека, был наконец впервые опубликован в 2011 году.В книге принята пунктуация, отличающаяся от норм русского языка, но соответствующая авторской стилистике.

Джек Керуак

Контркультура
Под покровом небес
Под покровом небес

«Под покровом небес» – дебютная книга классика современной литературы Пола Боулза и одно из этапных произведений культуры XX века; многим этот прославленный роман известен по экранизации Бернардо Бертолуччи с Джоном Малковичем и Деброй Уингер в главных ролях. Итак, трое американцев – семейная пара с десятилетним стажем и их новый приятель – приезжают в Африку. Вдали от цивилизации они надеются обрести утраченный смысл существования и новую гармонию. Но они не в состоянии избавиться от самих себя, от собственной тени, которая не исчезает и под раскаленным солнцем пустыни, поэтому продолжают носить в себе скрытые и явные комплексы, мании и причуды. Ведь покой и прозрение мимолетны, а судьба мстит жестоко и неотвратимо…Роман публикуется в новом переводе.

Евгений Сергеевич Калачев , Пол Боулз , ПОЛ БОУЛЗ

Детективы / Криминальный детектив / Проза / Прочие Детективы / Современная проза

Похожие книги