Замри и прыгни

Брюнетка что-то сказала, это видно было по движению красивых губ, перекрестилась длинными, собранными в щепоть пальцами, сняла крышечку с минералки, сделала большой глоток. Ухватила в горсть таблетки, развалив аккуратную пирамидку, и отправила их в рот. Снова глотнула воды. Силком — шея видимо напряглась — протолкнула их внутрь, зацепила новую горсть, все повторила. Потом свернула желобок из салфетки и поднесла его ко рту, отправляя внутрь оставшееся снадобье. Долго пила воду, мелкими глотками, давясь и вытирая глаза. Наконец, отбросила куда-то в сторону пустую бутылочку и в изнеможении откинулась на спинку кресла. Посидела так, отдыхая. Снова подняла голову и, протянув вверх руку, выключила свет.

Экран телевизора погас. Кино кончилось.

Ошарашенная, перепуганная, липко взмокшая Зоя несколько долгих секунд вглядывалась в темноту, мысленно моля, чтобы брюнетка, такая красивая и эффектная, вновь появилась в прозрачном стекле окна.

Плачь, рыдай, пей воду, глотай свои таблетки, только покажись! — немо кричали ее губы. — Зажги свет! Я должна знать, что ты — жива!

Ноябрьская ночь была непроницаемо темной и молчаливой. Только ветер уныло шумел в невысоких голых кронах, да тихонько работал мотор «форда», нагоняя в салон пего-синие облачка сладковато-горького выхлопа.

Не отдавая себе отчета в дальнейшем, совершенно не задумываясь, не понимая, что делает и зачем, Зоя лихорадочно вывалилась из салона, мгновение постояла, возвращая телу способность вертикального передвижения, и кинулась к «десятке».

Дверца, за которую она с силой дернула, оказалась закрыта изнутри. Словно сумасшедшая, дико и тонко крича, Зоя стала колотить в стекло израненными руками.

— Открой. Слышишь! Открой немедленно!

Из темного салона «десятки» не донеслось ни звука. Ни движение, ни даже слабая тень не потревожили внутреннее пространство машины.

Зоя хорошо видела застывший силуэт брюнетки, ее профиль, четко вырисовывающийся на фоне противоположного окна, но не наблюдала даже малейшей попытки шевельнуться.

— Ты не могла умереть так быстро! — протестующе выкрикнула Зоя. — Открой!

И тут ее озарило: яд! Незнакомка приняла яд. Поэтому и не дышит.

Женщина кинулась назад, к собственной машине, торопливо открыла багажник, вытащила тяжелую монтировку, которую возила с собой по наущению мужа на всякий пожарный случай. Вернулась к «десятке», примерилась, отскочила от дверцы метров на пять и, разбежавшись, со всей силы влепила острым, с зазубринами концом по бликующему в темноте стеклу.

Окно вкусно хрупнуло и стекло вниз миллионами шуршащих звездочек.

Медленно-медленно, одним невероятно длинным движением брюнетка повернула голову к ознобно дрожащей, по-прежнему сжимающей монтировку Зое.

— Кто ты? — Она окинула женщину отсутствующим потусторонним взглядом. — Чего тебе надо? Денег? Возьми и уходи. Только не мешай. — И длинная рука протянула в окно черную сумку.

— Ну уж нет! — зло выкрикнула Зоя. — Вылезай из машины, быстро, а то — убью! — И она угрожающе взмахнула железякой.

— Убьешь? — Незнакомка криво улыбнулась. — Давай. Быстрее будет, не надо ждать. — И снова закрыла глаза.

От этих ее слов Зоя неожиданно обмякла. Словно злая энергия, бурлившая в ней, слилась в стылую землю. Она опустилась на мокрый острый щебень, прижалась боком к «десятке» и заплакала.

— Эй, чего ты? — недоуменно спросила брюнетка и, наконец, вполне по-живому шевельнулась.

Что-то — то ли осознание, что еще не все потеряно, то ли какой-то мощный доселе незнакомый звериный инстинкт — снова подбросило Зою с земли к выбитому окну. Она запустила руку внутрь салона, нащупала штырек замка, вытянула его, распахнула дверцу. С невесть откуда взявшейся силой выдернула брюнетку из машины, буквально бросив на землю. Тут же рванула за куртку, приподнимая и усаживая. Навалилась сзади, накрепко обняв правой рукой, а левую, не дав незнакомке опомниться, запихнула той в рот, проталкивая пальцы как можно глубже по мокрому слюнявому языку в самое горло.

Брюнетка дико захрипела, пытаясь вырваться, но Зоина хватка была не по-женски сильна, а рука, проникшая в беззащитную гортань, настойчива и безжалостна.

Несчастная согнулась пополам, будто переломилась, захрипела еще страшнее и громче, тело ее содрогнулось в мощной конвульсии, и Зоина рука выскользнула из ее рта сама, подталкиваемая какой-то горячей струей жидкости, исторгнутой нутром брюнетки.

Незнакомку рвало долго и страшно, тело ее сотрясалось в диких судорогах, она мотала головой как безумная лошадь, выкрикивая сквозь слезы и стоны что-то страшное и непонятное. Темная щебенка вокруг нарядно поблескивала ослепительными кружочками белых таблеток, будто кто-то нарочно опорожнил доверху забитый бумагой накопитель канцелярского дырокола.

Зоя внимательно наблюдала за процессом, готовясь в любой момент помочь незнакомке новым проникновением в ее рот.