Замерзший (ЛП)

- Это звучит слишком легко, - говорит она. Я не вижу ее лица, но уверен, что на нем выражено сомнение с упрямейшим, сердитым взглядом, обрамленным нахмуренными бровями.

- Почему они держат тебя отдельно от нас?

Она фыркает.

- Если бы я знала, я бы что-нибудь с этим сделала.

Тьма настолько непроглядная, что у меня начинается головокружение. Если бы не пол подо мной, я бы не знал в какой стороне верх.

- Грей? - говорит она, и в ее голосе слышится дрожь, которую я никогда до этого не слышал. - А что, если мы на самом деле не выкарабкаемся из этого? Что если Титус не держит слова, что если это будет так, и мы застряли здесь? Мне не хочется думать в таком ракурсе. Я продолжаю повторять себе, что так не будет. Но у меня ужасное ощущение, что... - я чувствую, как ее плечи начинают трястись рядом со мной. Она делает глубокий вдох. Другой. - Я боюсь, что на этот раз, это выше наших сил. Я никогда не чувствовала такого рода сомнения. Ни разу. Но потом, ребята, они закрывают меня без вас, и я остаюсь одна, окруженная этими стенами и мраком, с этими безнадежными мыслями, которые не перестают кружиться в моей голове. Неважно, насколько сильно я стараюсь заставить их замолчать, они просто становятся все громче и громче, и...

Я нахожу ее. Ее руки огрубели, также как и у меня. Они покрыты мозолями от работы ножом и от метания копья, но все такие же нежные. Тонкие. Небольшие. Я сжимаю ее ладонь, и из нее прорываются рыдания.

- Бри?

Но ее голова уже уперлась мою грудь. Она плачет, выливая на меня ручей безудержных, беззастенчивых слез. Я ничего не говорю, потому что знаю, что ей не нужны слова. Она не ищет успокоения или не ждет обещания от меня, что все будет хорошо. Ей просто нужно, чтобы я был здесь. Рядом с ней. Сидел. Что бы одна рука держала ее за руку, а вторая обнимала. Это все, что ей нужно и все, что она хочет.

И это все, что я делаю.

Мгновением позже она отстраняется от меня.

- Если ты расскажешь кому-нибудь об этом, я клянусь, я выбью из тебя все дерьмо.

- Ты-то можешь.

- Я серьезно, Грей. Не говори им, что я сломлена. Я не вынесу это.

- Кто сломлен? Я не знаю, о чем ты говоришь.

Я бы отдал все, чтобы увидеть сейчас её лицо. В моем воображении, я рисую её улыбающейся.

Но она не улыбается, потому что в этот момент дверь рывком открывается и свет заливает камеру, так что я могу ее увидеть. Синяки разукрасили ее кожу зловещими оттенками фиолетового и желтого. Большинство ее мелких царапин практически зажили, кто-то достаточно любезный зашил ее рваные раны и серьезную рану над бровью. Ее глаза припухли от слез и их голубизна, как у ирисов, сверкает ярче, чем я помню. Она выглядит испуганной. Я никогда не видел страха на ее лице, и мое сердце замирает.

Бри крепче вцепляется в мою руку. Ее глаза блестят. Бруно растаскивает нас в разные стороны и слез становится еще больше.

***

Нас запирают так же, как и прошлой ночью, с одинокой свечей, чей фитиль перегорит задолго до утра. Вещи, которые я забрал находятся недалеко от меня, но вне досягаемости.

Как только в коридоре раздались удаляющиеся шаги Бруно и Каза, я скидываю ботинок. Я действую в темноте: отклеиваю стельку, нахожу нож, вытряхиваю его, раскрываю. На разрезание моих веревок уходит вечность, но я справляюсь. Я хватаю свечу, мешок с вещами и развязываю Клиппера. Он роется в вещах пока не находит резервную рацию. Клипперу была дана возможность держать вторые экземпляры оборудования у себя, несмотря даже на то, что во время нашего путешествия это доставляло ему неудобства, делая его сумку тяжелее.

Он несколько минут вертит в руках рацию, а затем протягивает ее мне.

- Это должен быть верный канал. Прием может быть плохим — я не знаю, насколько глубоко под землей мы находимся.

- Ксавье? Бо? - неуверенно спрашиваю я.

Рация трещит, а затем раздается слегка порывистый голос Ксавье.

- Грей? Слава Богу. Бо как раз собрался идти за вами — он молчит слишком долго. - Что случилось? - Слышится приглушенный шум на заднем плане. - Да, Эмма, все хорошо.

Я обрисовываю Ксавье нашу ситуацию, объясняя, что Клиппер должен открыть «Комнату Свистов и Жужжаний», чтобы обеспечить нашу свободу.

- Если это не комната управления, как мы подозреваем, то, вероятно, нам не удастся убедить Титуса присоединиться к нам, - объясняю я. - Но мы сможем уйти сразу же, как откроем дверь. И вот почему я хотел поговорить с тобой. Если вы не услышите вестей от нас завтра до вечера, то значит, что что-то пошло не так.

- Что значит - не так? - спрашивает он. - Как если бы вас удерживали против вашей воли?

- Возможно.

Рация трещит, и я не могу расслышать все, что он говорит.

- ... нашли еще топлива, в задней части автомобиля, хранящееся под сиденьями. Должно быть, вот почему те две машины так легко взорвались, когда ты стрелял по ним с «Кэтрин». Короче, у нас будет транспорт на некоторое время, если уж на то пошло. - Опять треск, невнятные голоса. - Эмма, он в порядке. Мы сейчас общаемся... Нет, ты не можешь с ним поговорить... Хорошо.

- Грей? - Голос Эммы такой мягкий и деликатный как будто она стоит рядом со мной. - Что случилось?