Замерзший (ЛП)

Пока Сэмми на ужин согревал на костре консервированную фасоль, мы с Ксавье провели инвентаризацию нашего оружия. Всего того, что мы смогли погрузить на спасательную шлюпку, покидая корабль, и то, что у нас осталось: лук и стрелы Ксавье, два ножа, переданные Бо и Клипперу, два запасных пистолета лежащих в сумке моего отца. Так же у нас есть пистолет, который я нашел в машине Ордена, тот самый, что в настоящее время находится у Бри.

Когда Сэмми говорит, что ужин готов, я приношу чашку фасоли Джексону. Он сидит в машине, глядя на возвышающуюся Стену через окно. Что-то в его глазах выглядит слишком полным надежды.

Это должен был быть он, думается мне — не Оуэн — кто должен был опуститься на дно вместе с «Кэтрин».

***

Темно и снова идет снег, когда мы движемся на машине вдоль Стены, чтобы переправиться на ту сторону. Ксавье отдал мне свой лук, — я никогда не любил огнестрельное оружие, особенно если у него длинный ствол — а он взял один из пистолетов отца, так что оставшаяся часть команды не осталась безоружной. Сэмми досталось второе оружие моего отца, у Бри за поясом засунут пистолет, которым я грозил Джексону.

В машине было только два прибора ночного видения, и я надел один из них. Второй достался Бри. Остальная часть команды, идущая с нами, выключили свои фонари, несмотря на то, что смысл был в том, чтобы не использовать их без крайней необходимости. У нас есть рации, так что мы сможем общаться с оставшейся командой. Клиппер дважды или трижды проверяет каналы и прием, прежде чем говорит мне, что мы готовы.

Когда команда вылезает из машины, готовясь подняться на Стену, чья-то рука хватает меня за локоть. Эмма.

- Я хочу пойти с тобой, - говорит она. - Я могу оказать медицинскую помощь, если кто-то пострадает. - Она кладет ладони на мою куртку, и я чувствую знакомую боль в груди.

- Никто не пострадает.

- Но если это случится, мне следует быть там.

- Клиппер знает достаточно о первой помощи, чтобы справиться с чем угодно небольшим.

Она хмурится.

- Если травмы будут незначительными, то я не понимаю, почему я не могу пойти.

Этот спор мог идти по кругу всю ночь. Я положил руки на ее плечи.

- Эмма. - Она смотрит на меня снизу вверх. - Пожалуйста, останься здесь с Бо и Ксавье. С людьми, которым мы доверяем. Где безопасно. Я скоро вернусь.

Она смотрит на Стену.

- Только будь осторожен.

- Я постараюсь изо всех сил не делать глупостей.

- Я не знаю, что заставляет меня чувствовать себя лучше. Но я знаю, что это ты.

Я смеюсь, а потом застываю, когда она обнимает меня за шею, приподнимается на цыпочки и оставляет поцелуй на моих губах. Поцелуй быстрый и дружелюбный, но миллион воспоминаний прилагается к нему.

- У меня хорошее предчувствие, - говорит она, отступая назад. По поводу Группы А. Миссии. Очень хорошее чувство.

- У меня тоже, - говорю я, обуреваемый новоприобретенной уверенностью. - Я скоро увижу тебя. Обещаю.

Она улыбается улыбкой, свойственной только ей.

- Я буду ждать.

Я иду к машине, поднимаюсь на ее крышу, где команда с нетерпением меня ожидает. Особенно Бри. Она злится на меня, сложа руки на груди, указательными пальцами постукивая по бицепсу. Еще присутствует какая-то эмоция, которую я не распознаю. Страх, может быть? Тревога?

- С тобой все хорошо? - спрашиваю я.

- Я большая девочка, Грей. Меня не волнует, кого ты целуешь.

- Я вообще-то говорил о Стене, - говорю я, опешив. - Ты готова?

- О. - Сейчас она выглядит оскорбленной, почти как если бы она хотела спросить меня о поцелуе, который начал не я или который я не планировал. - Конечно. - Она замолкает и хмурится. - Надеюсь, они не сошли с ума, как и предсказывала Феллин — не стали сборищем дикарей. Это бы все усложнило.

Феллин - капитан Повстанцев и главный представитель народа Бри из Солтвотера, которая никогда не поддерживала нашу миссию. Она клялась нам, что пройдя через полстраны мы не найдем ничего, кроме диких зверей, живущих за Стеной, но я всегда думал, что видео, которые мы видели в диспетчерской предлагало совсем другое.

- Все будет хорошо, - говорю я. - Особенно когда мы вместе. Я чувствую себя намного увереннее, когда ты за моей спиной.

- Прекрати, - огрызается она. - Не смей говорить мне такие вещи.

- Какие такие?

- Обо мне и о тебе, о нас. Это только делает все труднее.

- Поэтому мне нельзя высказывать свое мнение? Даже если это - правда?

Она хмурится и так пристально смотрит на меня, что ее выражение лица превращается в нечто более печальное, чем жестокое.

- Особенно если это - правда.

- Ты хочешь, чтобы я лгал тебе?

- Меня не волнует, что ты будешь делать, если это не будет каким-то образом похоже на то, как будто ты стоишь на моей груди и ломаешь мою грудную клетку.