Замершая жизнь (СИ)

Я и не заметил, как Эрвин оказался сверху, целуя мою шею и плечи. Его руки блуждали по моему телу, рубашка задралась по самую грудь, и я почувствовал, как его горячий возбужденный член упирается мне в промежность.

- Эрвин, а мне можно? - я и сам хотел близости, но боялся этого.

- За четыре месяца уже всё зажило, - я почувствовал его горячие, болезненные поцелуи. - У меня никого не было, я скучал. Очень.

- Я знаю, у тебя чистый запах...

Я расслабился, как мог, и Эрвин вошел в меня, сначала немного, затем наполовину, и я громко застонал, но муж закрыл мне рот рукой.

- Тише, врач придет.

Я кивнул, а он начал двигаться внутри меня, так что койка стала громко скрипеть. Я старался стонать как можно тише, я сжимал Эрвина в объятиях, так сильно, как только мог, сливаясь с ним, пытаясь поцеловать его в губы, но он почему-то избегал моего лица. Я понимал, что дело не в уродстве, а в чем-то другом. Когда мы уже приближались к высшей точке, в палату зашел врач. Я, признаюсь, немного испугался и обхватил Эрвина ногами за талию, как бы ища защиты, но мужчина тут же вышел.

Снова врач появился, когда мой альфа сидел на стуле рядом со мной, покусывая губы.

- Я вижу, Давид выздоровел? - доктор подошел ко мне и стал проверять приборы. - Вы вообще в своем уме, оба?

- Простите, - Эрвин смущенно откашлялся.

- Идиоты. Это вам не публичный дом! Это больница... - врач-альфа, не отрываясь, смотрел на меня, а я дико краснел. - К тому же, Давиду пока что такие нагрузки противопоказаны. Вам еще месяц нельзя жить половой жизнью!

Врач стянул с меня одеяло, надел резиновые перчатки и стал вводить внутрь меня палец, что-то проверяя. Я лежал полуголый, не зная, куда себя деть.

- Зачем вы его трогаете? - Эрвин поднялся и, скрестив руки, уставился на доктора. К моему удивлению, муж ревновал.

- Я должен проверить, не повредили ли вы ему что-то, а также его реакцию на прикосновения.

- У него хорошая реакция, - мой альфа бледнел от злости. - Руки от него уберите!

- Выйдите из палаты, - доктор нажал на какую-то точку, и я вскрикнул от боли, - Не всё зажило, и вообще, его надо там смазать.

- Что смазывать? Его кесарили вообще-то!

- У него было воспаление! - врач не унимался, и будь я омегой с нормальной внешностью, то я бы уже решил, что мужчина имеет на меня виды. Между тем, обстановка накалялась. Я смотрел на всю эту картину и искренне боялся, что альфы подерутся. Вот только одно было неясно: смысл делить такого урода, как я? Но нет...

- Давайте сюда мазь, я его сам смажу!

- Да не нужен мне ваш омега! - доктор вытащил пальцы и нервно снял перчатки. - Выйдите!

- Я его сам смажу, - повторил Эрвин и угрожающе сделал шаг к доктору. Уходить он не собирался, и альфа махнул рукой: - Как пожелаете. Только не трахайте его опять.

Оставив баночку с мазью, доктор вышел, а мой альфа начал проводить нехитрую медицинскую процедуру самостоятельно. В итоге Эрвин увлекся так сильно, что я кончил еще раз.

- А этот гад хотел сам тебя смазывать, сволочь... - пробурчал муж, злобно озираясь по сторонам.

Через неделю меня начали готовить к выписке. Эрвин почему-то нервничал, и я видел, что он хочет что-то сказать, только не решался. Поэтому первым завел разговор я. К слову, к тому моменту я уже ходил сам, но покидать палату мне всё равно почему-то не разрешали. Даже в туалет я ходил там же, причем ухаживал за мной Эрвин, не позволяя это делать кому-то другому.

- Милый, что происходит? Тебя что-то гложет, я вижу.

- Давид, мы поедем домой на такси.

- А почему не на твоей ауди?

- Ее нет, - Эрвин отвел глаза.

- Ты ее разбил?

- Продал.

Меня это удивило. Эрвин до безумия гордился этой машиной, а тут... Мне стало тревожно.

- Что произошло? - я коснулся рукой его щеки. - Скажи, я пойму в любом случае.

- Это еще не всё, - Эрвин опустил глаза, а мне уже пора было пить валерьянку. От тревожного чувства я начал задыхаться.

- Что случилось?! Господи... Что-то с ребенком?!

- Нет, - альфа замотал головой. - Я кое-что сделал... Не посоветовавшись с тобой.

- Это касается меня?

- Да... - Эрвин взял меня на руки, потому что я еще ходил с большим трудом и понес меня куда-то из палаты. Коридор. Зеркало. Я уставился на собственное отражение и... не узнал себя. Эрвин молчал, придерживая меня сзади и тоже на меня глядя.

- Что... что со мной? Как это?..

Вместо грубых шрамов на лице остались тонкие полоски, нос, который сильно пострадал и частично отсутствовал, снова был ровный, чуть перекошенный рот стал симметричным. Челюсть, лоб, щека... Я практически не отличался от обычного омеги!

- Я рискнул и, пока ты был в коме, пригласил одного очень хорошего пластического хирурга, который тебе поправил всё, что можно, - Эрвин говорил с тревогой в голосе, как будто боялся, что я буду его осуждать. - Он вырезал грубые шрамы, вправил косточки, даже что-то сделал с лицевым нервом возле рта. Осталось теперь избавиться от рубцов. Но тут ничего не сделаешь. Тонкие полосы так и останутся, но тебя ждет еще три лазерных процедуры, и через полгода белые полоски от шрамов ты сможешь скрыть под тоналкой.