Замершая жизнь (СИ)

- Давид, давай распишемся ради нашего ребенка. Ты же можешь умереть во время родов, кто-то должен будет за ним ухаживать, растить.

- У меня есть папа.

- Твой папа не так молод, чтобы возиться с младенцами! - Эрвин прошелся по комнате.

- Ты альфа, альфы не возятся с младенцами. Хотя, если Ален так тебя хочет, ты можешь заставить его, - странно, но я спокойно относился к тому, что моего ребенка воспитает чужой омега, даже Ален. Кто угодно казался мне лучше, чем я. Как я его поведу в детский сад, в школу? С платком на лице? Над ребенком насмехаться будут.

- Я не собираюсь иметь что-то общее с Аленом!

- Имей, Эрвин. Мне уже всё равно. Хочешь расписываться, давай распишемся, только не трогай меня, пожалуйста.

Мы расписались. Я поставил какую-то закорючку в документе, который предоставил нотариус, так и состоялась моя свадьба. Пришел папа. Видя мое состояние, поздравлять меня не стал. Я ему сказал, что всё-таки надеюсь на Эрвина в плане воспитания ребенка и попросил, чтобы в случае чего они как-нибудь договорились.

А потом у меня начались схватки, досрочные. Из-за пережитого стресса, из-за моего здоровья, из-за всего. Сам я родить не мог, поэтому мне делали кесарево сечение. Чтобы не рисковать моим сердцем, мне делали не общую анестезию, а только нижней половины тела. Поэтому я видел, как достают ребенка, как он сразу начинает кричать, дергая ручками и ножками, как его показывают мне и куда-то относят.

Потом я почувствовал обжигающую боль внутри и отключился. Мне казалось, что я открыл глаза тут же, но на самом деле я был уже в другой палате. Я был один, опутанный какими-то проводками. Времени было мало, санитары и врач могли прийти в любую минуту. Я обвел глазами помещение. Рядом, на тумбе, стояла широкая колба из тонкого стекла. Я потянулся к ней, превозмогая слабость, и раздавил ее в руке, чувствуя в ладони огромный острый кусок стекла. На мгновение мне стало страшно, поэтому я сначала попробовал на запястье. Стекло резало хорошо, поэтому из тонкой раны сразу стали появляться капли крови. Теперь можно было приступить к основному. Я провел стеклом по шее, где была артерия. Теплая жидкость потекла на подушку. Я сделал еще один надрез, сильнее. Я думал о том, что наконец-то освобождаюсь от этого тела, что, никому не нужный, я теперь освобожу мир от сомнительного удовольствия лицезреть меня. Только одна мысль вызывала тревогу, сжимала душу. Ведь где-то там был мой ребенок, но... Как же я покажусь ему? Пусть лучше он меня никогда не увидит.

Хлопнула дверь, это вернулся санитар, несколько раньше, чем мне хотелось. Увидев меня, он выкрикнул что-то нечленораздельное и подбежал ко мне. А я с наслаждением прикрыл глаза, чувствуя приятное головокружение.

Я надеялся умереть... Но я не умер. Чертова больница... Потребовалось не так много времени, чтобы я понял, что я совершил самый ужасный поступок в моей жизни. Я бросил своего ребенка на произвол судьбы. Думал ли я об этом, когда водил куском стекла по шее? Я думал о своем уродстве и о том, какой я несчастный. А теперь я лежал и не мог пошевелиться, лишь только как будто через толщу воды до меня доносились чьи-то голоса, и, сходя с ума от одиночества, я пытался их слушать. Мне никогда не было так горько. Что со мной? Паралич? Кома? Я не чувствовал себя, я пытался пошевелиться и не мог. Зато у меня была масса времени, чтобы подумать, лежа в одиночестве и темноте. Я ведь выжил, роды прошли удачно и всё равно... Из-за чего я хотел покончить с собой? Потому что мой альфа потискал какую-то шлюху? Я уже попал один раз в аварию, когда поехал в другой город, из-за того, что человек, в которого я был влюблен, женился на другом. Ничему меня жизнь не учит...

Опять голос... Я собрал все мысли и снова начал пытаться слушать, разобрать слова. Это был голос Эрвина. Эрвин, милый, что ты забыл тут? Возле моего живого трупа?

- Давид, Давид... - это единственное, что я мог понять, я слышал его голос и теперь хотел проснуться. А если я всё-таки умер? Я хотел пошевелиться, но не мог. А он что-то рассказывал, причем мне. Как странно, я же не могу ответить. Я опять сосредоточился. - Давид, представляешь, сегодня я шел по улице, а ко мне привязался омега. Рыжий. Он стал ко мне приставать с намерением познакомиться, я как раз к тебе шел. Но я показал ему кольцо, что я женат, что у меня есть ты. Тебе нравится кольцо, которое я тебе подарил? Оно из белого золота. Хотя, кажется, мы с тобой это уже обсуждали... А еще я сегодня готовил яичницу, и она подгорела. А еще звонил твой папа, он назвал меня козлом и сказал, что нужно еще денег. Я перевел уже. Наш ребенок пока с ним, потому что мне лучше работать, а твой папа всё-таки омега...