Замечательное превращение

5. На следующий день старуха приводила в порядок чемодан: мыла его снаружи и изнутри, вклеивала новые коробки. Закончила только к обеду. В обед позвонила Филипповна. - Привет, женщина! - сказала она. - Ну як, переб силася? Чому не прийшла? - Завтра приду, - пробурчала старуха. - А я хот ла ще вчера позвон ть - не вишло. Так придеш? - Приду. - Приходь-приходь. А то... Связь прервалась. Потом старуха сидела в кресле и вязала. Так и не заметила, когда заснула, а проснулась уже от лязганья дверного замка. Воры. Нашли куда лезть. Она поднялась и с кряхтеньем направилась в сторону кордора, чтобы как следует выбранить этих идиотов. Почему-то сейчас забылись все страхи, связанные со смертью - и в самом деле, чего им ее убивать? - Здравствуй, - сказал скелет. - Я вот пришел. Ты же говорила, что можно. Старуха расхохоталась и хохотала долго, сухим злобным смехом. Отсмеявшись, кивнула: - Говорила, что можно ? Ну, заходь, гостем будешь. Скелет чопорно поклонился, прикладывая к ребрам пальцевые кости: Спасибо. - Заходь, заходь, - она зашаркала в комнату. Гость последовал за ней. Здесь давно уже не было никого, кроме самой старухи, и теперь она с невесть откуда взявшейся суетливостью присматривалась: все ли в порядке? Одернула краешек желтоватой от времени салфетки, посмотрела на незаправленную мятую кровать и подумала, что надо бы прибраться. Потом разозлилась сама на себя: для кого прибраться, для костяка что ли? Дура! Скелет стоял в дверном проеме и глазел, медленно поворачивая череп справа налево и обратно. У окна с помятыми шторами, покрывшимися по верху паутинными нитями, стоял буфет, древний, как и всё в этой квартире. На нем шагали, выстроившись по росту, белые слоники - мал мала меньше. Среди них не было ни одного целого: у того не доставало бивня, у этого - правой передней ноги, и у всех хвостов. Позади слоников, у стенки, стояли высокие массивные канделябры, тоже с отколотыми частями (вернее, без них). В буфете было сиротливо и пусто, и уж совсем не к месту там смотрелась массивная металлическая кружка с вмятым боком. По углам забились мутные рюмки на высоких граненых ножках и опасливо косились на эту громадину. Еще в буфете лежала кипа рваных по краям тетрадных листков, покрытых полустершимися клеточками и расплывшимися чернильными пятнами. Напротив буфета стоял платяной шкаф, черный и высокий, так что своим боком он заслонял окно. Левая дверца шкафа не закрывалась и поскрипывала в такт старухиным шагам. У дальней от окна стенки, рядом с дверью в прихожую, распласталась низкая плотная кровать. В углу над ней, в красно-черном рушнике висел рисованный портрет неизвестного скелету человека. Человек был в кепке и пиджаке, с небольшими усиками и хитро прищуренными глазами. Он топорщил подбородок и внимательно следил за старухой. Та опустилась в кресло, которое стояло подле кровати и махнула гостю рукой: - С дай, в ногах правды нет. Но скелет еще не досмотрел до конца, поэтому садится не стал. Он повернул череп вправо и вниз, где и обнаружил - рядом с собой - низенький упершийся в пол ножками столик, на котором чернел пластмассовый телефонный аппарат с треснувшим диском. Позади же, за лопатками, на стенке висел еще один портрет, на сей раз фотографический. Портрет изображал молодого смеющегося человека в форме летчика. - Кто это? и это? - спросил скелет, показывая на изображения людей. Старуха посмотрела на фотографию так, словно увидела ее в первый раз, потом обозленно поднялась с кресла и пошаркала на кухню: - Пойдем-ка, я лучче чай себе сделаю. - Пойдем, - сказал скелет. Видимо, он многому научился за последние сутки и теперь уже не спешил с извинениями. - Росказуй, - велела старуха, наливая в чайник воду. - Як живеш. Она то ли забыла, что только вчера повстречалась с ним, то ли... А кто ее знает, старуху? - Да так, - сказал скелет. - В школу вот пошел. - Куди? - В школу, - повторил он. - Надо же как-то учиться. - Приняли? - Приняли. - Приняли?! Як кого? Он смущенно потер носовое отверстие. - Ну! - Скелетом приняли. Им как раз не хватало в биологическом кабинете муляжа. Теперь я там... работаю. И заодно учусь. Старуха удивленно покачала головой: - Що придумав. Оно тоб надо? - А как же жить? Смех и грех! - подумала она. Куда тебе, костяку, жить? Ты и умереть-то не смог как следует! - шляешься вон по миру, людей баламутишь . - Шо ж ти будеш робить? - Людям помогать, - не задумываясь, ответил скелет. - Я пока ходил, видел: у вас очень много таких как ты. Мне даже кажется, что почти все вокруг - несчастные. Они смеются, хлопают друг друга по плечу, желают здоровья, а... знаешь, в глазах у них - пустота. Ничего живого, ничего настоящего. - Можно подумать, ты настоящий. И где твои глаза? Они посидели в молчании, ожидая, пока закипит чайник. Потом старуха пила чай, а скелет рассказывал про школу. За окном стемнело, одиноко завыл пес. - Я пойду, - сказал скелет. - Страшно уже, темно. Старуха хотела засмеяться, но почему-то не смогла. Он обещал приходить еще.