Заледенел дом

Лиз выскочила за дверь, продолжая что-то жалобно бормотать, и через некоторое время вернулась с умывальными принадлежностями на подносе. Иефа встала, склонилась над тазиком, принялась умываться.

- Полотенце подай.

Через мгновение перед ней оказались дрожащие руки служанки, держащие полотенце. Иефа взялась за белую льняную ткань и застыла: ладони Лиз были покрыты безобразными крупными бородавками. Сработало. Значит, она все-таки пыталась прочесть записку. Глупая сучка. Ну, хорошо же... Сейчас ты получишь. Иефа резко выпрямилась, схватила Лиз за запястье, ткнула ее обезображенную ладонь ей же в лицо.

- Что это?!

- Я не знаю, госпожа, - затряслась Лиз и попыталась вырвать руку, но Иефа держала крепко.

- Я спрашиваю, что это за гадость?! - Иефа отбросила от себя руку служанки и пнула ногой столик с умывальными принадлежностями, тот пошатнулся, свалился на бок. Серебряный поднос с грохотом покатился по полу, упал и разбился кувшин, вода расплескалась, намочив подол ночной сорочки. - Ты нарочно тащишь ко мне в спальню всякую заразу?! Хочешь, чтобы я стала такой же прыщавой уродиной, как ты?! Посмотри на свои руки! Посмотри! В каком дерьме ты ими копалась?! И этими руками ты подаешь мне полотенце?!

- Клянусь, госпожа, я не знаю, откуда на меня такая напасть... Вот богом нашим Единым клянусь, вчера еще ничего не было... - всхлипывала Лиз, ползая по мокрому полу и собирая черепки в передник. - Да чтоб я какую болячку притащила... Да ни в жисть... Да я же...

- Если на моем лице появится хоть пятнышко, - продолжала бушевать Иефа, - хоть одно крошечное пятнышко - я прикажу запороть тебя до смерти, грязная тварь!

- Элена, что за безобразный скандал! - раздался недовольный голос отца. Иефа стремительно обернулась к двери, жарко покраснела. Он стоял на пороге комнаты - высокий, статный, черноволосый, красивый, не смотря на возраст - стоял и с брезгливым недоумением наблюдал за развитием событий. Иефа сдернула со спинки кровати шаль, закуталась в нее, пытаясь унять колотящееся сердце.

- Я хочу другую служанку, - выговорила она наконец, взяв себя в руки. - Эта растеряла не только мозги, но и элементарную чистоплотность.

- Лиз, выйди, дитя мое, - произнес герцог Астерий и вошел в комнату. Вслед за ним шагнул через порог Себастиан. Иефа с тревогой посмотрела брату в лицо, но Себ был мрачен и глаз не поднял. Служанка, продолжая всхлипывать и божиться, подняла с пола поднос и убралась вон. Из коридора донеслись ее плохо сдерживаемые стенания.

- Тупая корова, - тихо повторила Иефа.