Закрытые страницы истории

Страх насильственной смерти способен вызвать у правителя своего рода заместительный синдром поиска и убийства «врагов». Занятие это – убивать других, чтобы притупить собственный страх смерти, – подобно потреблению наркотиков: чтобы получить должный успокоительный эффект, дозу приходится постоянно увеличивать. Не исключено, что именно таков был психологический механизм патологической жестокости Гитлера, постоянно опасавшегося за свою жизнь. В Мюнхене, в самом начале своего восхождения к власти, он не расставался с увесистой плетью с набалдашником, с которой появлялся во всех общественных местах. Плеть была не столько оружием самозащиты, сколько символом той постоянной тревоги, в которой пребывал он и от которой не избавился и впоследствии. И этот символ также остался при нем. Скрыто закрепленная на специальном держателе, плеть постоянно находилась в личном автомобиле фюрера. Таким же символом беспрестанного страха перед физическим насилием был заряженный пистолет системы «вальтер», с которым до последнего своего часа не расставался Гитлер. «Я могу быть устранен каждую минуту», – признался он как-то одному из своих приближенных. Этот параноидальный страх, этот эмоциональный ад, в котором пребывал тот или иной правитель, отбрасывал свою проекцию во внешний мир, материализуясь в тупиках застенков, в глухих дверях тайных судилищ и трибуналов, в колючей проволоке концентрационных лагерей. Быть отравленным, быть убитым – это лишь одна из многих опасностей, подстерегающих любого правителя. А ведь существует еще опасность быть скомпрометированным, опасность оказаться в постыдной и тайной власти у шантажистов, которые неотступно следят за каждым шагом, каждым словом, сказанным политическим деятелем. Но самой большой опасностью остается, конечно, утрата власти. Вот почему профессия правителя связана с не меньшим риском, чем, скажем, профессия минера, который может подорваться равно как на первой, так и на двухтысячной мине.

Платить страхом за власть приходится, однако, не только носителям корон и диктаторам. Не случайно Дж. Кеннеди из великого множества качеств, необходимых правителю, выделял одно – храбрость. Традиция политических убийств в полной мере унаследована парламентско-демократической системой правления. Об этом можно было догадаться уже на самой заре ее, проследив судьбу первых президентов Национального конвента, рожденного французской революцией. Из 76 президентов:

были гильотинированы – 18

покончили самоубийством – 3

сосланы – 8

объявлены вне закона – 22

заключены в тюрьму – 6

помешались – 4

Итого: шестьдесят один человек из семидесяти шести!

Страх, таившийся прежде у подножия тронов, переселился теперь в президентские дворцы и кабинеты премьер-министров. Можно было бы привести целый список покушений и политических убийств, происшедших только за последние годы. Но даже когда демократически избранному правителю в конце своего срока удается живым покинуть отведенную ему резиденцию, то это совсем не значит, что не было попыток убить его.

Целой серией убийств президентов и попыток убить их отмечена история Соединенных Штатов. В 1865 году рука убийцы прервала жизнь Линкольна. В 1901 году был убит президент У. Мак-Кинли. Еще через двенадцать лет получил пулю в грудь Т. Рузвельт. В 1933 году было произведено пять выстрелов в Ф. Рузвельта. Сменивший его Г. Трумэн был разбужен однажды грохотом выстрелов. Убийцы проникли в его резиденцию и вступили в перестрелку с охраной. Несколько человек было убито.

Ряд покушений был произведен и на Дж. Кеннеди. Трагическая гибель президента явилась лишь последним звеном в ряду последовательных попыток умертвить его.

Так, 11 декабря 1960 года в 9 часов 50 минут утра некто Ричард Павлик остановил свою машину, груженную динамитом, вблизи дома, где находился Дж. Кеннеди. В тот момент, когда президент, выйдя из подъезда, должен был садиться в свою машину, Павлик собирался дать полный газ и врезаться в президентский лимузин. Как установили позднее лица, занимавшиеся расследованием этого инцидента, взрыв должен был уничтожить все вокруг.

Тот день не стал днем смерти Дж. Кеннеди только потому, что его вышли провожать его дети.

– Я не хотел причинять вреда детям, – заявил Ричард Павлик во время допроса. – Я решил убить его в церкви или где-нибудь еще.

Он был из числа сентиментальных убийц.

Жизнь преемников убитого президента не была жизнью более спокойной или безопасной. Только в течение 1967 года шесть человек пытались проникнуть в Белый дом с целью убить Л. Джонсона. Ежегодно на имя президента приходило 10—12 тысяч писем с угрозами убить его.

Когда срок президентства Л. Джонсона кончился, жена его призналась репортерам:

– Все последние годы я жила под страхом, что с Линдоном случится что-то плохое… После нашего переезда в Белый дом я не спала почти ни одной ночи.

Линдон Джонсон был далеко не самым непопулярным президентом своей страны.