Закон проклятого

«Так, тёлка не в курсе, что звезда-то уже не просто звезда. Интересно, чего это засуетились всякие „доброжелатели“? Что-то тут не так», – думал он, не прекращая притворно раздирать рот.

– Ах, амулет…

Иван принял решение, перестал изображать из себя придурка и, облокотившись на стол, уставился в широко распахнутые кошачьи глазищи.

Девушка смотрела на него не мигая, глядя куда-то сквозь Ивана. Парню стало немного не по себе, он даже непроизвольно оглянулся. Сзади никого не было.

– Ну и взгляд у тебя, подруга, – поёжился Иван, – прям по шкуре мороз. Ну да ладно, это твое личное дело. Ты мне вот что скажи – как ты со своим «доброжелателем» это представляешь? Я тебе говорю, где звездочка, а вы меня потом вытаскиваете отсюда?

Девушка медленно кивнула.

Иван расхохотался и откинулся на спинку привинченного к полу железного стула.

– Ну уж нет, дорогие мои. Утром деньги – вечером стулья. Сначала вытащите меня отсюда, а уж потом поговорим.

– Мне так и передать Хозяину?

Голос адвоката что-то напоминал Ивану. Но вот что?

«Машина. Точно. Запрограммированная машина. Так люди не разговаривают. Чёрт-те что, идиотизм какой-то. Хозяину передать… Хозяин, ишь ты. А она – вроде его магнитофона. Записал, что хотел, и послал в тюрьму почту на двух ногах».

– Ага. Именно. Так и передай.

Девушка кивнула, встала со своего стула и, не попрощавшись, вышла из комнаты.

* * *

Иван лежал на шконке и рассматривал узкую полоску ночного неба, едва видимую между металлическими «ресничками» в окне. Все спали. Ворочался и стонал во сне Дмитрий, сопел татарин, слегка похрапывал Серега. Только Пучеглазый лежал на полу тихо, словно мышь, затаившаяся в своей норке, спасаясь от голодного кота.

Ивану не спалось. Слишком многое давило на мозги, слишком много было непонятного. Он вспоминал страшную смерть десантника, погибшего от его зубов, свои видения, странное наследство, доставшееся от матери, чёрный кинжал-амулет и многое другое, что не вписывалось в нормальные, привычные, естественные рамки. Сержант в отделении, псих на «сборке»… А сегодняшний адвокат добил его окончательно…

«Хозяин… Адвоката нанял из-за кинжала. Кинжал, конечно, стоящий, но чтобы ради него… Хотя чего в жизни не бывает?..»

Но потом всё странное, что с ним произошло за последнее время, начало выстраиваться в цепочку событий с необъяснимой, но удивительно упорядоченной последовательностью.

«Так, сначала дед отдал мне звезду. Порезался. И из нее клинок полез. Точно! Дед его не навинчивал. Он из диска этого с крылышками растет каждый раз, как в кровь окунется! Ох ты, мамочка, только сейчас дошло… Как там в книге? Луч Звезды?.. То есть из звезды – луч-кинжал. А Меченосец? При чем тут Меченосец?.. Так, а если тот кинжал еще несколько раз в кровь окунуть… Он же растет! Стало быть, растет он себе, растет – и потихоньку меч из него получится! А если есть меч, то его надо кому-то носить. Вот вам и Меченосец. Стоп! Это что ж выходит? Я, что ли, Меченосец? Бред, конечно, собачий, но всё-таки… Деду Евсею мой родной, настоящий дед знак отдал, сказал: „Передай внуку“. А через поколение, как в книге написано, и рождаются эти самые Меченосцы… Я, значит, от деда и есть – через поколение. Угу. Глюки у меня ни с того ни с сего – сроду такого не было… И мента я приложил… как это называется… ментально?.. И косаря на „сборке“… Эх, не дочитал я тогда мамкину книгу, не разобрался, что почём. „Меченосец слаб, пока Луч Звезды…“ Пока что? Черт, забыл… Там потом листа не было, точно. Ну, в общем, слаб пока, ладно, с этим ясно. А теперь с меня больно странно этот ножик вымогают. Интересно, а Меченосец без кинжала – уже не Меченосец, как поп без кадила – не поп, или как?»

Он и так и сяк крутился на жестких прутьях, резавших спину через жидкий матрац, но мысли все лезли и лезли в голову, не давая успокоиться и уснуть.

«И главное, взгляд у них. Что у адвокатши, что у психа на „сборке“… Ну ладно. Это не по теме. Он псих – ему положено. Пучеглазый вон тоже беньки лупит, пялится, будто я тёлка или чёртик из табакерки. Пучеглазый? А ну-ка, ну-ка…»

Иван встал со шконки и подошел к матрацу, на котором лежал очкарик. С пола блеснули испуганные глаза.

– Слышь, базар есть. Пойдем, перетрем за жизнь, харю потом давить будешь.

Существо на полу засуетилось, разыскивая свои очки.

Иван сел за стол, рядом, на краешек шконки осторожно опустился маленький, испуганный человечек.

– Ну рассказывай, друг ситный, какого лешего ты на меня всё время пялишься, будто я не твой сокамерник, а Кентервильское привидение?

Он явно брал очкарика «на понт», но что-то ему подсказывало, что этот странный тип имеет отношение к происходящему. И в душе Иван очень удивился, когда оказался прав.

Пучеглазый мялся, не зная куда деть трясущиеся руки, протирал очки и снова надевал их на тонкий птичий нос, боясь поднять на парня глаза.

– Ну давай уже, хорош лефендры полировать, – подбодрил его Иван.

– Видите ли, это трудно объяснить вот так сразу…

– А ты потихоньку, ночь длинная.

– Я начну сначала, ладно?

– Слушай. Начинай уже откуда-нибудь, а?