Закон подлецов

— К гинекологу тебе нужно, — уже не сдерживаясь, выпалил Сергей.

— Что?! Что?! Он так и сказал? — возмущенно переспросил Загген, когда переводчица перевела эту фразу.

Сергей видел, что вывел этого лощенного самодовольного человека из себя, но ничуть об этом не жалел. Он сделал шаг вперед и, указывая на открытое окно кабинета, напугал Заггена:

— Вот сейчас сделаю шаг, и я на твоем столе, еще шаг, и я на подоконнике, а потом — на улице. Как перед начальством будешь оправдываться?

Загген побледнел от ужаса, судорожно вдавил кнопку звонка, вызывая охрану. Через несколько дней он все же вызвал Михеева на допрос. Первое, на что обратил внимание Сергей, — отливающее стальным блеском бронированное стекло в окне кабинете и мерно жужжащий кондиционер. Швейцарская юстиция не поскупилась на меры предосторожности, защищая своего следователя от русской мафии.

— В нашу страну приехал офицер русской полиции, имя которого в интересах следствия не оглашается, — напыщенно произнес Загген. — У этого офицера пытались похитить дочь. Он уверен, что это сделали члены «Солнечной» организованной преступной группировки по вашему указанию.

— Он ошибается, господин следователь, — спокойно возразил Сергей. — Я уверен, что его дочь пытались похитить инопланетяне.

— Не забывайтесь, господин Михеев, вы находитесь на официальном допросе. И мне не до шуток.

— Я помню, что нахожусь на официальном допросе, и мне, уже более восьми месяцев пробывшему в вашей тюрьме, тем более не до шуток. Однако смею утверждать, что у меня не меньше оснований обвинять инопланетян в похищение дочери вашего свидетеля, чем у него и у вас предъявлять мне обвинение в связи с какой-то неведомой преступной организацией.

— Отчего же неведомой? — искренне удивился Загген. — Все газеты пишут о том, что «Солнечная» группировка самая опасная в России.

— Вряд ли газетные публикации, не подтвержденные никакими фактами и документами, могут являться юридическим доказательством. А разве вы располагаете приговором какого-либо суда, подтверждающим наличие такой преступной организации?

***

Как-то раз во время встречи с адвокатом в тюрьме защитник показал Сергею весьма необычный документ, в котором было сказано:

«Господину Жоржу Заггену,

Судебному следователю

По оперативным данным из двух совершенно разных следственных органов России стало известно, что в самое ближайшее время просьба о выдаче Михеева Сергея будет передана российскому руководству. Источник информирует, что после выдачи и прибытии на территорию России Сергей Михеев будет убит».

— Как ты думаешь, это серьезное предупреждение? — спросил Михеева адвокат, немного знающий русский язык. — Лично мне кажется, что это очень тревожный сигнал.

— Думаю, что так оно и есть. Когда сюда приезжал из нашей генпрокуратуры следователь Прибой, он пытался «повесить» на меня целую кучу нераскрытых политических преступлений, в том числе и убийств. Ликвидируй они меня в России, и тогда все эти преступления можно без всяких проблем списывать на Михеева.

***

Больше двух лет провел Сергей Михеев в женевской тюрьме Шан-Долон, пока, наконец, не было объявлено о дне судебного заседания. Площадь Бург-де-Фур перед Дворцом юстиции была огорожена металлическими барьерами, в небе над зданием, где должен был состояться суд, с раннего утра барражировали полицейские вертолеты. На всех пролетах Дворца правосудия стояли автоматчики в бронежилетах. Зал судебного заседания был заполнен до отказа, в ложе прессы находились журналисты самых крупных мировых изданий. Пунта Дель Карла могла гордиться: еще до начала заседания репортеры назвали суд над Михеевым процессом ХХ века.

Накануне генеральный прокурор будто случайно забрела в комнату прессы, где обычно собирались репортеры, чтобы обсудить последние новости в криминальном мире. Прокурор сделал вид, что зашла взять стаканчик кофе из автомата. Увидевшие знаменитое на всю Швейцарию неизменное мутно-коричневого цвета платье, с наглухо застегнутым под горло воротом, журналисты ринулись к Дель Карле, наперебой засыпая ее вопросами о предстоящем процессе.

Пренебрегая тем, что любое высказывание генерального прокурора в такой момент расценивается исключительно как оказание давления на суд, и никак иначе, Пунта Дель Карла была предельна четкой в своих формулировках.

— Это процесс политический, — вещала она, — мы судим не отдельного человека, мы судим всю русскую мафию. И наказание будет адекватным тому, что предусматривают наши законы. Господин Михеев будет приговорен к восьми с половиной годам тюрьмы. Если же приговор окажется более мягким, нам придется пересматривать наше законодательство как слишком гуманное.

Произнеся эту фразу, она юркнула в боковую дверь.

— Какая удача! — восхищался юный репортер, похлопывая по своему блокноту. — Интервью с генпрокурором накануне суда!

— Тоже мне — удача. Ты еще скажи, что она случайно забрела в комнату прессы кофейку попить, — скептически хмыкнул видавший виды другой журналист. — Специально приперлась, чтобы нам свою декларацию озвучить.

***