Закон подлецов

Был доволен итогом встречи и Патрон — Обломов назвал вовсе не ту фамилию, которую, если бы пришлось, хотел озвучить он сам. Так что этот бой, поскольку нужного результата он добился, можно смело занести в победный актив.

***

Впрочем, полного удовлетворения Патрон не испытывал. Решив наказать строптивого и неразумного, в его понимании, Аникеева, Патрон и предположить не мог, что дело разрастется как снежный ком. И виной всему этот Чингисхан с его непомерными амбициями и жаждой мести. Но заднего теперь уже давать поздно. «А может, все не так уж плохо. Если несколько лишних человек окажутся за решеткой — ну так лес рубят, щепки летят. Не велика беда», — с привычным цинизмом, который так выручал в сложных жизненных моментах, успокоил себя Патрон.

***

Несмотря на просьбу Патрона, генерал Ерожин устроил своему подчиненному разнос по всей форме. Вот уже полчаса полковник Трифонов, а это именно он побывал в следственном управлении у Ганибаловой, маялся в генеральском кабинете и ломал голову, по какому поводу его вызвал шеф. Особых грехов по службе полковник за собой не знал и сделал единственно правильный вывод: о его визите к следакам стало известно. «Какая же сука настучала?», — задавался он вопросом, понимая, что сама «Канибалова» добраться до начальника главка смогла бы едва ли. Однако поди знай, какие у нее связи и возможности.

«Хоть бы сесть предложил, — тоскливо думал полковник, — держит на ногах, как какого-то лейтенанта».

Наконец, генерал прекратил подписывать документы, сложил их в папку, закрыл сейф и тихим вкрадчивым голосом спросил:

— И давно ты землей заинтересовался? Никак домик себе в Подмосковье хочешь построить. Так ты не скрывай, поделись, глядишь, я тебе и подсобить смогу.

— Товарищ генерал, да там дело выеденного яйца не стоит, к тому же я еще и не изучил его, как следует. Сначала решил самостоятельно разобраться. Потому и от доклада воздерживался.

— Ага, — удовлетворенно хмыкнул Илья Ильич. — Знает кошка, чье сало съела. — И, решив, для порядка, нагнать на подчиненного страху, заорал во всю мощь своей глотки: — Ты, подлец, заранее должен был мне доложить, а не выводы делать.

«Нет, тут точно не эта следачка постаралась, не ее уровень. Тут что-то другое, иначе чего это вдруг генерал ярится из-за такого рутинного дела», — решил Трифонов.

— Виноват, товарищ генерал. Выводы сделаю.

— Ладно, пошумели, и будет. Садись, Игнат Иванович, — сменил генерал гнев на милость и продолжил, хотя весьма по форме строго и официально, но вполне уже миролюбиво: — Делу о расхищении государственных земель уделяется наверху, на самом, я бы сказал, верху, первостепенное значение. Земли уже, понимаешь, скоро не останется, всю разворуют. Поэтому от наказания не должен уйти никто. Следствие находится на верном пути — все виновные уже в СИЗО, доказательную базу они подгонят, — генерал называл вещи своими именами. — Но и там тоже либералов хватает. Так что твоя задача осуществлять общий контроль — в том плане, чтобы все виновные понесли заслуженное наказание. Какое главное слово выделил ты в моем указании? — спросил Ерожин подчиненного.

— Слово «заслуженное», в смысле наказания, — отрапортовал Трифонов.

— Ответ неправильный. Главное слово — «все»! Запомни — все до единого. И вот еще что. Советую тебе связаться с подполковником Прутковым. Знаешь такого?

— Так точно, знаю, под Чингис… под генералом Мингажевым ходит.

— Вот-вот, он тебе о нюансах подробнее доложит.

— А есть нюансы?

— А то, что ты сейчас в моем кабинете находишься, это, по-твоему, не нюанс?

Полковник вскочил, вытянулся по стойке «смирно», хотя в их ведомстве это и не особо было принято: —Расслабился, товарищ генерал…

— Осознал, молодец. Действуй, да докладывать не забывай, самостоятельный ты мой.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ