Закон подлецов

— Вы добрый христианин, Сергий, много делаете для нашей церкви. Много и от души — я это вижу и ценю. Я не большой любитель вмешиваться в мирские конфликты, — признался патриарх. — Но для вас сделаю исключение.

Попросив помощника кое-что необходимое уточнить, патриарх позвонил на чальнику областного управления полиции. Пару раз они встречались на каких-то официальных сборищах, генерал святейшему был представлен.

— Я далек от мысли просить вас сделать для уважаемого мною господина Михеева какое-либо исключение, если закон нарушен, — весомо заявил патриарх. — Я лишь прошу вас лично тщательно в его деле разобраться и не допустить нарушения закона.

Сразу после этого разговора генерал ознакомился с материалами дела. Собственно, изучать их подробно к тому времени не было никакой необходимости. Комиссар полиции Кипра сообщал, что часы швейцарской фирмы «Лонжин», сданные господином Гараевым, по-прежнему находятся в мастерской. Областной генерал счел необходимым встретиться с Мингажевым и заявил ему без обиняков:

— Марат, я не готов из-за твоей возни с Михеевым вступать в конфликт с патриархом.

— Боишься Бога прогневить? — насмешливо осведомился Чингисхан.

— Не кощунствуй, — не принял шутки генерал. — Сумел нагадить, умей и подтереть. В те годы начальник областного управления еще мог себе позволить в таком тоне говорить с Мингажевым.

Садясь в машину, Чингисхан произнес так ему полюбившееся: «Проиграна битва, но не война». Водитель генерала не понял, но уточнять, о чем речь идет, не осмелился.

Судьба и Всевышний продолжали Сергея хранить. Несколько лет спустя один из отставников МВД, находясь в серьезном подпитии, поведал Сергею, что для него, Михеева, Мингажевым, в одном из следственных изоляторов Подмосковья, уже была заготовлена специально оборудованная всякими «сюрпризами» камера-одиночка. А также разработаны такие меры «воздействия», по сравнению с которыми пытки кандалами и бронежилетами в тюрьме Шан-Долон показались бы Сергею невинной забавой.

Глава тридцать первая

За непрекращающейся схваткой своего давнего дружка Марата Мингажева опытный царедворец Владимир Илларионович Суриков до поры до времени наблюдал со стороны. Вмешаться ему пришлось лишь один раз. Было это еще в начале девяностых. Михеев тогда приехал в Коста-Рику, где предложил местному министру экономики смелый и весьма привлекательный бизнес-проект. Министр, дальний родственник президента страны, поделился замыслами русского. Что заинтересовало президента в этом предложении, теперь и не вспомнишь. Известно только, что президент был в восторге и не скрывал этого. Он охотно фотографировался с Сергеем, а в завершении вечера предложил Михееву стать почетным консулом Коста-Рики в России.

Сергей подумал, что это такая форма любезности, и был весьма удивлен, когда на следующий день в коста-риканском МИДе стали оформлять ему дипломатический паспорт и в различных отделах министерства посвящать его во все тонкости предстоящей дипломатической работы. Вскоре на Смоленскую площадь Москвы, в российское Министерство иностранных дел, пришла официальная петиция, коей президент Коста-Рики Хосе Мария Иполито Фигерес Фаррер, государства, чьи берега омывает с юга Тихий океан, а с востока Карибское море, уведомил, что в качестве почетного консула своей страны в Российской Федерации остановил свой выбор на Михееве Сергее, что и подтверждается выданным ему дипломатическим паспортом.

Накрученный Мингажевым, Суриков поручил своим помощникам подготовить подборку статей о «криминальном авторитете Михее», которую с энергичным комментарием, не стесняя себя в выражениях, вручил замминистру МИДа. Москва по дипломатическим каналам отправила депешу, в которой выразила сомнение в «целесообразности использования вышеназванной кандидатуры в качестве почетного консула в связи с отсутствием у господина Михеева опыта дипломатической работы». Но тут президент «богатого берега», как дословно переводится название Коста-Рики, показал свой горячий нрав. Да так, что простенькая, в общем-то, ситуация грозила перерасти в полномасштабный дипломатический конфликт между двумя странами.

— Расхлебывай, — коротко приказал своему другу Суриков.

Мингажев лишь согласно кивнул.

…Сергей Михеев равнодушно рассматривал витрины магазинов в торговом центре, пока жена покупала детям обновки, когда услышал чей-то тихий голос:

— Слушай внимательно, дело зашло слишком далеко. Международный скандал никому не нужен. Ты хоть понимаешь, чем это может закончиться? Не играй с огнем, откажись. Иначе пожалеешь.

Голос умолк. Сергей оглянулся, увидел в толпе многочисленных покупателей лишь спину быстро удалявшегося широкоплечего мужчины. Угроза его на напугала. Но Михеев, не любящий громких фраз и никогда не говоривший об этом вслух, всегда почитал себя истинным патриотом своей многострадальной страны. Принеся в письменном виде свои извинения коста-риканскому МИДу, от должности почетного консула он отказался.

***