Закон отражения

– Но, конечно же, речь не об этом. Как оказалось позже, Норл д’Эвери был одним из тех дэйлор, что избраны священной землей, нашим последним пристанищем, для великих деяний. Ему было видение – город в теле горы, и глас Дэйлорона рек – «да будет это место колыбелью воинов». Вера Норла в силу земли была сильна в то время, и он отправился на поиски затерянного города. Прошло пять зим, прежде чем он нашел то, что искал; окрыленный надеждой услышать еще раз голос, Норл стал слушать – и услышал. Но то не Дэйлорон говорил с ним – а колодец Памяти.

Соблазнившись Знанием, воин заглянул в черную воду. Касание судьбы показалось чем-то незначительным и неопасным, тем более, что тогда колодец согласился поведать о том, как именно изменится судьба. Он сказал, что Норл никогда больше не будет истреблять тех, кто принадлежит народу Зла. Тогда благородный д’Эвери не поверил в пророчество темной воды, но, спустя год, с небольшим отрядом попал в засаду людей. Была страшная битва, все дэйлор погибли, и только Норл остался в живых – да и то ненадолго: раны его были таковы, что шансов дожить до утра почти не оставалось. Потом… Все оказалось просто: мимо летел один из n’tahe, как ты понимаешь, мой создатель. И утро я встретил уже не-дэйлор.

Старший замолчал, внимательно глядя на Шениора. Затем усмехнулся.

– Поучительная история, не правда ли? Я всю сознательную жизнь истреблял Зло – и сам стал им.

Дэйлор только покачал головой.

– Старший… Но ведь все это могло случиться и без вмешательства колодца?

– Хороший вопрос, Шениор. Колодец тебя предупредил, что сам ты никогда не узнаешь, где именно надломилась судьба. Но – поверь мне. За восемьсот лет были и другие, кто искали истину. Их участь незавидна.

– Тогда… Почему вы не уничтожите колодец? Если он так опасен? Отчего, в конце концов, не заложите тоннель, ведущий к нему?

Вампир усмехнулся.

– А зачем мне это делать? Колодец памяти еще дождется своего часа. Часа, когда он действительно будет нужен, когда на карту будет поставлено слишком многое… И, согласись, Шениор, только мы решаем – смотреть в него или нет. Вот и подумай, не слишком ли многим ты готов пожертвовать ради истины? Стоит ли оно того?

* * *

Шениор так и не смог ответить на этот вопрос. Ни тогда, когда об этом спросил вампир с волшебными, искрящимися глазами, так похожими на сапфиры чистейшей воды, ни позже, когда дни покатились один за другим, уходя без возврата, словно растворяясь в тишине и прозрачном воздухе гор.

Старший сам взялся за обучение наследника. Оказалось, что его белые и тонкие пальцы с одинаковым успехом держат и перо, и меч. Будучи вампиром, он потребовал, чтобы Шениор приходил на занятия после заката, когда солнце уже исчезало за линией горизонта, и только багровая полоска у черной кромки леса напоминала о прошедшем дне. И каждый вечер дэйлор поднимался из лабиринтов на небольшое плато, и каждый вечер Старший уже ждал его там, стоя на самом краю площадки, над пропастью, созерцая белоснежные пики в темнеющем небе и розоватую дымку, что опутывала темные каменные громады. Будто знал, когда именно Шениор выходит из своей кельи – и открывал портал, чтобы достичь места первым.

Страх перед олицетворением зла исчез. Теперь вечно молодой не-дэйлор был просто Учителем, одну за одной вскрывающим перед Шениором сокровищницы древнейшего искусства. И, забывая о стертых в кровь руках, синяках и царапинах, Шениор, как мучимый жаждой глотает родниковую воду, жадно поглощал Знание.

Гораздо хуже дело обстояло с магией: Шениор, как ни старался, не мог дотянуться до Силы – хоть Старший и утверждал, что она разлита повсюду, в воздухе, земле и воде. Дэйлор ее просто-напросто не видел, не ощущал, и ничего не мог с собой поделать. Терпение же вампира казалось безграничным; снова и снова он заставлял Шениора погружаться в глубокую медитацию, где Сила должна была открыться ему, и раз за разом убеждал молодого дэйлор, что он обязательно сможет творить волшбу, что надо только работать – и со временем все придет. Отчаявшийся Шениор, правда, сильно в этом сомневался. Магия ускользала от него, далекая и неподвластная.

Прошел месяц. Затем еще один. Лето стремительно катилось на убыль, и в воздухе уже застыли удивительная прозрачность, покой и светлая грусть – какие может дать только осень.

Шениор обучился грамоте, начал разбирать даже старое наречие дэйлор, по легендам, вложенное в уста первого дэйлор самим Творцом. И Старший уже не обезоруживал своего ученика первым же выпадом.

Тогда настало время наук, с которыми должен быть знаком наследник одного из правящих домов – стратегии, тактики, риторики…

Норл д’Эвери продолжал учить Шениора искусству владения оружием. Продолжал попытки разбудить дремлющее восприятие Силы. Преподавание же прочих наук перепоручил пожилому ученому дэйлор по имени Зуртах, сославшись на неотложные дела.