Закон обратного волшебства

— Ты знаешь, какие я ему бабки платил? — вскинулся сэр Квентин, вроде уличенный в плохом отношении к своему военному вассалу. — Да он бы до таких бабок в иностранной конторе через десять лет дослужился бы! И у нас не автобаза, а предприятие, занятое иностранными перевозками.

— Сколько ты ему платил?

— А какая тебе разница?

— А такая, что теперь все равно. Он уже… умер.

— Три штуки «зеленых». В месяц.

— Прилично, — протянула Анфиса, получавшая в день зарплаты восемь тысяч восемьсот тридцать два рубля семьдесят семь копеек.

— А как ты думаешь, менеджерам надо платить? Чтобы они врагу не сдали?

— Врагу не сдается наш гордый «Варяг», — пропела Анфиса. — А сколько ему было лет?

— Димке-то? Лет двадцать… семь, наверное, а так, шут его знает. Говорю же, что надо в кадрах спросить! А что такое?

— Ничего. — Анфиса пожала плечами. — Просто я думаю, вдруг ты заблуждаешься? Вдруг он мог бы уже по пятнадцать получать, и ты ему трешник платил и уверен, что он был счастлив!

— Да по пятнадцать получает, кого папа на место определил! А больше никто таких бабок…

— Илья, успокойся. Мы сейчас не рассматриваем вопрос зарплаты. Мне просто любопытно, выгодно тебе его убивать или не выгодно. Получается, что не слишком выгодно. Платил ты ему много, он был доволен, правильно я понимаю?

Илья кивнул.

— Ну вот. Кроме того, если он давно работал, значит, должен быть в курсе всех ваших дел. Он был в курсе твоих дел?

— Ну, ясный-красный!

— То есть, как ты от налогов уходил, как ты «черные» зарплаты платил — он все знал, да?

— Да это он платил, — заорал Илья, — он платил, а не я! Он платил персоналу зарплату, он всю эту кухню бухгалтерскую вел! Он в этом просекал, блин! А я как нашел, на кого свалить все это, так и свалил!.. Он и не отказывался, блин, он же менеджер, блин!..

— Не матерись, не люблю.

— Потерпишь, блин! Сама ввязалась!..

— А контрабанду? — вдруг опросила Анфиса. — Возили?

Он так опешил, что даже перестал орать и уставился на нее своими глазищами. Глазищи у него были очень темные, как будто изнутри залитые черной тушью.

— Ка… какую контрабанду, твою мать! Не возили мы никакую контрабанду! Да если бы хоть один раз взяли на границе, то все, песец! А я не хочу! Знаешь, как я создавал эту, компанию?! Знаешь, сколько я ночей не спал? Знаешь, как я на Севере на дорогу смотрел и мечтал, что буду грузы возить?! Какая еще контрабанда?!

Анфиса внимательно посмотрела на него. Он не врал, не паясничал — он на самом деде вышел из себя, да так, что ей стало немного страшно.

Он не выходил из себя, когда рассказывал ей, что его обвинили в убийстве! Пожалуй, тогда он был спокоен и насмешлив, как попугай капитана Флинта…

Такое… отчаяние дорогого стоит, сказала бы бабушка Марфа Васильевна.

— Контрабанду не возили, платили хорошо, Дима Ершов был в курсе всех дел твоей… транспортной конторы, правильно я понимают — Ну… да, вроде.

— А личная жизнь?

— Что личная жизнь?

— Ты знаешь, какая у него была личная жизнь?

— Понятия не имею никакого.

— Совсем никакого? — Анфиса мельком глянула на часы. Времени оставалось все меньше.

Как его зовут? Она все забывала. Игорь Никоненко был уже близко. Где-то на подступах.

— Ну… не знаю. Увел он у одного жену. Но все у всех уводят! Баба с ребенком и на шесть дет старше его, а он вроде всегда говорил, что это не имеет значения, он ее все равно любит. Какая-то теория у него была, что люди, которые должны встретиться, обязательно встретятся, и все в этом духе. Мальчишку в парк водил и радовался очень, что тот его папой стал называть. Глупо, да?

— Почему? — спросила Анфиса тихо. — Вовсе не глупо. Может, он на самом деле ее любил?

— Ну любил, и что?

— Ничего, — отчеканила Анфиса. Почему-то она вдруг позавидовала Диме Ершову, который точно знал, чего хочет. — Все правильно.

— А больше ничего я не знаю, — сказал Илья резко. — Я ни за кем не слежу. Кто там с кем трахается, на то мне плевать с высокой башни тридцать раз!

Анфиса покачала ногой.

— Ты сам ходишь в магазин? — вдруг спросила она.

— Чего?!

— В магазин. Ты сам ходишь в магазин?

— Когда как, — ответил Илья Решетников, — вискарь сам покупаю, а еду по-разному.

— Что значит — по-разному?

Он приблизился к ней, сел на корточки и сказал, уверенный, что говорит язвительно:

— Вот бывшая жена мне вчера яблоки привезла. Банку кофе еще. Это считается или не считается?

— Считается, — буркнула Анфиса. — Кто у нас бывшая жена?

— Да никто! Красавица. Дочка академика Тягнибеды. Слыхала о таком?

— М-м, — протянула хорошо осведомленная Анфиса, — кто же не слыхал. Его по телевизору день-ночь показывали, когда Нобелевскую премию давали. Значит, ты у нас выходец из академической среды?

— Не-е, — протянул сэр Квентин, видимо, лишенный чувства юмора. — Это жена у меня выходец. Да и то бывшая.

— Почему вы развелись?

— Характерами не сошлись, блин!

— Ты ее содержал?

Он помолчал, а потом вдруг пожал плечами, словно сам себе не мог ответить на этот вопрос.

— Ну…да. Деньги всегда даю, когда она просит. Вот вчера приезжала, я ей дал.

— Сколько?

— А твое какое дело? Штуку дал. «Зеленых». Ей отец дает, и я тоже.

— Она не работает?