Закон О.М.а

Бычко-старший поморщился. Ничего, переживём. Были бы живы и на свободе. Вот же ещё – предстоящие торги! Если попытаться договориться с одной из сторон и вместо конкурента стать союзником или даже агентом, то на одной этой сделке можно решить все проблемы. Нормально… Это вариант. Лучшего алгоритма действий всё равно не придумаем, времени нет…

***

- Времени нет. Колоть надо быстро. Устроить этому сопляку шоковую ситуацию, пусть кукарекает в видеокамеру. Иначе завязнем в публичных разборках, а потом и адвокаты подтянутся.

Трое оперативников быстро шли по коридорам заводоуправления Черноморской верфи. В разбитые окна ветер доносил явные приметы весны. Милиционеры спустились в полуподвальное помещение – каптерку охраны завода. Никого нет. Тусклая лампочка, засаленные карты на столе.

- Ну и что? Где он теперь залёг?

Ответом послужил громкий храп на деревянном топчане под грудой грязных бушлатов.

- Тихо…

Один из оперов приподнял замазученную телогрейку.

- Красавец. Безмятежный сон ребенка. А ещё говорят, что лучшее снотворное – чистая совесть. Ну, на «три-четыре»!

Сильные руки сбросили Краснокутского с топчана и за длинные космы дёрнули вверх, поставив на ноги. Похмельная анестезия погасила боль выдранных волос.

- Вы шо, козлы, рехнулись? – замахнулся вялой рукой, сам не зная на кого.

Удар ногой в пах и острая боль в промежности. Жёсткая ладонь похлопала по щекам.

- Здравствуй, дон Хуан, любитель молодого мяса.

Он открыл глаза. Сверху склонились незнакомые лица.

- Шо вам надо?

- Тебя, любимого, – высокий парень в кожаной куртке постучал ему тыльной стороной кулака по лбу. - Будем сейчас больного оперировать, удалять злокачественный отросток.

- Шо такое?

- Больной, ведите себя прилично, иначе будем применять анестезию, – громадный кулак появился у сонного лица.

Краснокутский трезвел быстро. Его усадили на стул.

- Non verpa canina еst, – похлопал по щеке молодой парень, открыл старенький дипломат и вытащил коробку.

На бархатной основе в углублениях подарочного футляра лежали блестящие хирургические инструменты.

- Вот это, наверное, – незнакомец поднёс к глазам Кутка громадное блестящее лезвие с кровостоком.

- Это то, что надо. Будем оперировать. Доктор Борменталь, готовьте Шарикова.

Кутка сдернули со стула, содрали джинсы и уложили голой задницей на стол поверх засаленных карт.

- Шо вы делаете?.. Пацаны, шо вы хотите? – Куток окончательно протрезвел и завыл.

- Не переживайте, больной, - парень вытащил зажигалку и стал медленно прокаливать лезвие клинка, - сейчас удалим злокачественный отросток, мешающий тебе жить, и будешь счастлив. Держите его крепче, хлопцы. Ты, Женя, - «хирург» потрепал «пациента» по щеке, - не переживай за санитарию. Древнее пламя – очищающая среда. Сначала мы тебе удалим головку твоего гнилого корня, затем ещё пять сантиметров, потом…

Краснокутский потерял сознание.

- Эй! Доиграемся! – главный из оперов отпустил Краснокутского. – Хватит уже театра!

- Не паникуйте, шеф, спектакль должен заканчиваться по нашему сценарию. Нашатырь в дипломате. По моему сигналу тряпку в нос – и вперёд! Подождите, я пока ещё не готов...

Куток открыл глаза и опять увидел пламя, которое двигалось по лезвию клинка. Руки в браслетах за спиной онемели, ноги держит молодой амбал в кожаной куртке. «Хирург» воткнул нож в пространство стола у самой промежности и лениво начал отчитываться по мобильному телефону: «Нет, никакой анестезии. Просто отрежем в три приема, а самого выкинем на трассе».

Боже, это сон…

- Мужики, что вы хотите?..

«Хирург» убрал мобильник и посмотрел Краснокутскому прямо в глаза.

- Слушай внимательно, сучонок, – перекошенное лицо и скрип зубов. – Сейчас мы здесь поставим видеокамеру и будем задавать вопросы. Правильные ответы на них мы знаем. Один раз ошибёшься – и станешь евнухом. Это уже без понтов. Я тебе обещаю.

- Поехали… Съёмка! Мотор! – И опять зверское лицо.

- Ты меня понял? Только один неверный ответ – и будет поздно.

***

- Нет, уважаемая, - глубоко вздохнул шеф-редактор «Городских известий», - работать вы не будете. Ваши материалы, Настя, вызывают у меня эмоциональный шок, сопровождаемый тошнотой.

- Ну почему, Владимир Сергеевич? - заныла девушка. - Вы же сами говорили, что я пишу без ошибок в отличие от других...

- Дело не в запятых, Настенька, - вздохнул редактор, - а в вашей тотальной безграмотности. Я не знаю, чему вас учили в ПТУ имени журналистики, но вы застыли в своём развитии на уровне третьего класса церковно-приходской школы.

Девочка захлюпала носом. Напрасный труд. На меня не действуют такие приёмы.