Закон О.М.а

Боковым зрением Ланге увидел тракториста. В голове мелькнуло: «Зачем он в костюме и галстуке?».Внедорожник разбил ледовую ограду обочины, красиво вылетел на трамплин курипчинского поворота и, как в голливудском фильме, перевернулся в воздухе. Машина упала в глубокий овраг колёсами вверх, подмяв под себя замёрзшие кусты шиповника.

***

- Ты не человек, ты – проблема, - в переносицу Топотуна упёрся ствол беретты, - а проблемы надо удалять хирургическим путем. Зачем прижал его к обочине, выродок? Просил же: без самодеятельности, – легкий акцент выдавал в говорившем горца. - Я два раза сказал: он нам нужен живым!

- Вазген Анатольевич, он живой! – крикнули из оврага. Там уже суетились четыре человека, вытаскивая Ланге из машины.

- Что с ним? – крикнул Вазген и ещё сильнее надавил стволом на лоб «тракториста».

- Ничего серьёзного, – откликнулись в шиповнике.

- Что конкретно? – ствол глубже влез в переносицу.

- Все рефлексы работают. Общий шок, сотрясение… может быть, где-то и перелом. Но открытых не видно. Был пристёгнут, и подушки сработали. Хорошая тачка. Повезло фрицу.

- Несите в мою машину и почистите всё здесь, – Вазген скривил губы. – Не ему повезло, а тебе, Топотун.

Ствол отпустил переносицу и переместился чуть в сторону. Выстрел. В овраге обернулись. «Тракторист» застонал, прижав к уху ладонь, из-под которой бежала кровь. Начальник службы безопасности Николаевского филиала «АКТИВ-банка» Вазген Шония сунул в карман куртки пистолет и поморщился.

- Вот тебе на доктора, - ветер разнёс по трассе зелёные купюры. - В следующий раз это будут похоронные деньги.

ПОХОРОННЫЕ ДЕНЬГИ

- …откладывали, недоедали, а ещё и тебе передачи в тюрьму носили. Зачем же с нами так?

Старуха в тёмном байковом халате плакала без слёз. Под занавес жизни слёзные железы умирают раньше, чем тело. Женщина вздыхала и тыльной стороной ладони вытирала сухие глаза.

- Ну хватит! Мама, помолчите уже! - Татьяна Седловицкая сидела за кухонным столом и жадно ела горячую яичницу.

Два раза дала ментам. Это не считается. Минет начальнику райотдела – отдельное событие. Потом зачтётся… Куда делся Володька? Я же его люблю.

В маленьком зеркале старого буфета отражалось посеревшее лицо и грязный свитер. Две недели тюрьмы её не украсили. Нужно было где-то найти четыре тысячи гривен на возмещение ущерба.

Если бы во время составления протокола не кинула стулом в барную стойку, убытков набралось бы на пару сотен. А так… стойка алкоголя вдребезги. И посуда. Моральный вред приписали... Всё, сука, нервы виноваты. Что сказать – баба слабая. А жизнь – говно...

Куда делись восемь тысяч похоронных денег?Седловицкая куском хлеба собирала со щербатой тарелки остатки глазуньи.

- Мама, посмотрите лучше... может быть, в другую коробку положили.

- Доченька, да я уже два раза всё перевернула. Нету, кто-то взял.

- Кто взял? Кто мог тут у вас взять? Дед лежачий? Я? Меня месяц почти не было. Кто здесь у вас ещё бывает? Может, соседки? Облгаз? Участковый?

- Никого чужих не было, - бабка опустилась на табуретку, морщинистые пальцы теребили край халата.– Олеся два раза заезжала покушать.

Леська… сучка! Она! Больше некому. На неё похоже. Ещё в интернате у подруг карманы пробивала. Тварь конченая! Дрянь, шалава малолетняя! Ну, я тебе устрою, доченька!

- Мобилку дай, мама. Мою менты забрали.

Набрала знакомый номер. Олесин телефон был отключен. Седловицкая достала сигарету. Сколько времени этой сучке надо, чтобы просадить восемь тыщ? День? Неделю? Так, нужно быстро искать, времени нет. Кто у неё в подругах? Оксана, Люда, Вика и… как её там? Точно, Марина, соседка – такая же потаскушка. Где искать?

***

За столиком в кафе «Феличита» сидел бывший журналист-стажёр сайта «Городские известия» Игорь Бряцалов. Главный редактор выгнал его несколько дней назад. Неожиданно вскрылось, что Игорь всё-таки взял деньги с коммунистов за материал об акции протеста .