Закон фронтира

— Еще как заметил. Поэтому и стал уговаривать. А не стоило.

— Да почему? Гошка, не накручивай себя. Ни в чем ты не виноват.

— Даже если она знала, на что шла… — медленно произнес Гош. — Мы все равно знали об этом больше.

— Ну, для меня это уже чересчур сложно. Короче, я дал тебе совет. Не комплексуй. Женя отличная девчонка, и она справится.

Гош снова опустил голову, о чем-то поразмыслил, и вдруг на Цыгана посмотрел его привычный ехидный острый глаз. Тот даже рот приоткрыл, настолько Гош за несколько секунд внешне переменился.

Гош, не переставая хитро щуриться, ткнул Цыгана пальцем в грудь.

— Они ее изнасилуют, убьют и съедят! — заявил он. Повернулся и ушел к машине, в кусты.

— Эй, мужик! — крикнул обалдевший Цыган ему вдогонку. — Не сходи с ума!

В кустах хлопнула дверца. Цыган постоял на месте в нерешительности, сплюнул под ноги и тоскливо поплелся к «Дефендеру», где ждал Большой.

— Ну, чего он? — спросил великан.

— Переживает дальше некуда, — ответил Цыган. — Прямо так переживает, сил нет смотреть.

— Хороший парень Гошка, — расплылся в улыбке Большой.

— Хороший. И сволочь редкостная, — сообщил Цыган. И хотя Большой немедленно потребовал от него толкования, что бы такая характеристика могла означать, комментировать свой диагноз не захотел.

* * *

— Подойди ко мне, не бойся, — сказал Главный. Женя послушно шагнула вперед. Главный сидел в большом кресле за громадным столом и улыбался мягкой отеческой улыбкой. Очень искренней. Над его головой примерно так же улыбался со стены портрет незнакомого Жене мужика. Судя по всему, портрет остался в кабинете от прежней власти, и Женя с первого же взгляда эту власть невзлюбила. Еще у нее родилась догадка, почему Главный не снял портрет. То есть, он, конечно, мог предполагать, что мужик с портрета жив-здоров и скоро вылезет из секретного правительственного бункера руководить. Но на самом-то деле они с Главным просто были весьма похожи. Мордастые лысеющие дядьки немного за пятьдесят. Разве что у Главного физиономия была как-то больше похоже на человеческое лицо, а не на раскормленную харю победившего всех на свете пролетария.

Главный, судя по всему, понял направление Жениных мыслей и коротко глянул на портрет.

— Это не я, — объяснил он.

Женя посмотрела на Главного и согласно кивнула.

— А кто? — спросила она.

— Потом расскажу, — пообещал Главный. «Не помнит», — догадалась Женя.

— Присаживайся, — сказал Главный. — Олежка, помоги девушке сесть. Худенькая-то какая… Голодала?

Женя с трудом удержалась от благодарного кивка Олегу, умело подвинувшего ей кресло. Девушке было не по себе, она терялась в догадках. Судя по интонациям Главного, он до глубины души жалел бедную оголодавшую девчонку. Он мог быть кем угодно, этот долгожитель, но только не банальным «тупым»-переростком.

В ответ на вопрос Женя снова кивнула. «Не привыкнуть бы, — подумала она. — Как, однако, удобно быть тупой. Совершенно не надо соображать».

— Ну, милая, все твои беды позади, — утешил Женю Главный. — Теперь ты всегда будешь сыта, одета и умыта. Давай знакомиться. Меня зовут Главный Андрей Николаевич. Главный — это фамилия такая. А ты кто?

— А я — Рыжая! — жизнерадостно провозгласила Женя и для вящей убедительности выразительно покосилась на Олега. Мол вы меня обозвали, вы и отвечайте за меня теперь. Вполне «тупая» реакция.

— М-да… — Главный в задумчивости потер рукой переносицу. — Ну, имя — дело наживное. Будет тебе и имя. Все тебе здесь будет. Всем обеспечим. И поверь, никто тебя здесь не обидит. Работу найдем по душе, друзья появятся хорошие… Ты что умеешь делать?

— С лошадьми могу. Коров умею доить. Пасти. Ну, готовить еще. По домам могу лазить.

— Бедная девочка… — пробормотал Главный, и Женя снова отметила — он не играет. Главный действительно переживал. — По домам ты больше лазить не будешь. Договорились? По домам лазить ни к чему, это плохо. Ясно?

— Ясно.

— На кухню? — подал голос Олег.

— Погоди. Слушай, милая, а ты где вообще жила? Что ты помнишь?

— Я в деревне жила. Там лошади были, — сообщила Женя, подумала и добавила. — Много.

— Много лошадей?

— Раньше было, — пояснила Женя. — А теперь остался только… Ну, дом, где лошади живут. И они там лежат все в таких… — Женя руками показала, «в каких». — Я увидела, испугалась, и убежала.

— Давно это случилось?

— Давно. Холодно было, — Женя почувствовала, что может переиграть, и добавила: — Осенью.

— И где же ты все это время…?

Женя неопределенно помахала в воздухе руками.

— По-разному, — сказала она. — Так… Со всякими. Меня гонят все. Говорят, рыжая. А я, что, виновата?! На себя бы посмотрели!

— Успокойся, — попросил Главный. — Все, больше тебя никто обижать не будет. Считай, ты дома. Умница, что пришла. Кстати, откуда? С какой стороны?

— Оттуда, — Женя махнула рукой, как давеча в магазине.

Главный шевельнул бровью в сторону Олега.

— Мы нашли ее прямо на Московском проспекте. В магазине женской одежды. На склад забралась.

Главный озабоченно посмотрел на Женю.

— Ты читать умеешь? — спросил он с некоторой опаской.

— А чего тут уметь? Там платья были нарисованы, я и зашла.