Закон бутерброда

Потом он обернулся к Полю:

– Давайте не будем попусту терять время, есть здесь еще что-нибудь, что забрать?

Поль не шевельнулся.

– А! Я нашел наличку! – воскликнул Парка, поднимая коробку из-под печенья, где Поль держал свою заначку.

– Э-э… Можно узнать, в чем меня обвиняют?

– Ни в чем. Вас подозревают в уклонении от уплаты налогов и в интернет-мошенничестве.

Поль чуть было не закричал, что его метод удлинения пениса – не мошенничество, ведь он работает, но сдержался.

– Подпишите, пожалуйста, протокол обыска.

Коп протянул ему бумаги и шариковую ручку. Но Поль ударился в амбицию. Вот, он нашел решение, сейчас он все это прекратит.

– Нет. Я отказываюсь.

Коп пожал плечами:

– Нико, с тебя еще пятнадцать евро.

Поль увидел, как он что-то помечает на листках.

– Вы что делаете?

– Как что, пишу, что вы отказались подписать.

– И?..

– И все. Теперь это значится в протоколе. Нет-нет, забрать ваши вещи это не помешает.

Марианна варила себе макароны на обед, когда в дверь постучали. Она пошла открывать и в изумлении застыла на пороге.

Перед ней был Поль.

Он пробормотал “прости меня” и разревелся на слове “меня”. Она обняла его, рыдающего, и втащила в квартиру.

– Позвони Кристофу, – всхлипнул он.

Одной рукой по-прежнему обнимая Поля за шею, другой она достала из кармана толстовки телефон и сказала Кристофу, чтобы волок свою задницу к ней, причем срочно.

Кристоф приехал через двадцать минут.

Марианна указала ему подбородком на Поля, скрючившегося на полу у самого дивана. Кристоф развел руками – ничего не понимаю.

– Сама не знаю, – ответила Марианна, – он ничего не сказал. Пришел, разревелся и вот уже минут пятнадцать валяется тут в полной прострации.

Поль поднял голову и посмотрел на них. Вернее, живой труп Поля словно привстал из гроба, где разлагался уже не первый год.

– Я… Я… Блин, простите…

Марианна с Кристофом уселись на пол рядом с ним.

– Вот… – Поль вздохнул. – Блин… вы меня возненавидите…

Марианна и Кристоф обменялись встревоженным взглядом. Поль, не отрываясь, глядел на свои ботинки и раскачивался взад-вперед.

– Сегодня утром ко мне заявились копы. Из-за PenisInc.

– О нет, – выдохнула Марианна.

– Да. Вынесли комп, бумаги из брюссельского банка и… мою бухгалтерскую книгу.

Кристоф схватил Поля за руку.

– Соберись и объясни все по порядку. Зачем они приходили?

– С обыском. Им уже все было известно. Они точно знали, что искать. Я влип.

– Поль, ответь, где упомянуто мое имя.

– Ну… В бухгалтерской книге я записал все суммы, которые тебе давал, и те бабки, что отдал Кристофу, в самом начале.

– С фамилиями? – уточнил Кристоф.

– Да.

Марианна повалилась на пол, навзничь.

Несмотря на полную тишину, которую нарушал только шум дождя, бившегося в шаткие окна гостиной, Кристоф поднял обе руки:

– Так, спокойствие. Без паники. Надо найти адвоката. Я знаю одного приятеля Клер, он может нам помочь. По-моему, мы ничем особо не рискуем, кроме налоговой проверки.

– И что это значит? – спросила Марианна, разглядывая трещину на потолке.

– Ну… Придется возместить не задекларированные в налоговой деньги и, наверно, штраф заплатить…

– Ок, то есть возмещать будем ближайшие лет тридцать. Нам крышка.

– По-моему, меня посадят, – сказал Поль.

После консультации по видеосвязи с адвокатом Кристоф спустился в бакалею и купил две бутылки рома. По его мнению, это была единственно адекватная реакция. Он предупредил Клер, что, скорее всего, вернется поздно. Она прислала эсэмэску, спросила, где он. Надо же, все-таки еще немножко интересуется его делами. Он снова, как и каждый день, повторил себе, что если бы ей суждено было от него уйти, она бы уже ушла.

Следующие три часа они провели за методичным распитием бутылок, чокаясь за все, что только можно.

Было еще не очень поздно, около десяти вечера, но если бы кто-то посторонний увидел, как они втроем валяются в гостиной – расхристанная Марианна на раскладном диване, а Поль и Кристоф просто на полу, среди разбросанных стаканов и чипсов, – он бы решил, что на дворе четыре часа утра.

– Будь лапочкой, потрудись дойти до туалета и блюй там, – попросила Марианна мутным голосом.

А потом стала декламировать стихи – как делала за последний час каждые десять минут: