Заключительный аккорд

«А танки?.. Где они?» Он пристально оглядел площадь. Там стояла полевая кухня, и над ней поднимался пар. Вокруг толклись землисто-серые фигуры с котелками и кружками в руках. Чуть в стороне догорали обломки двух «тигров». «Почему бы мне не сесть на стул?

И вообще почему я не отдохнул на вон той тёмно-голубой плюшевой кушетке? А каменные плиты такие холодные! И дверь скрипит на ветру… Почему за мной никто не приходит? Я сам должен встать!.. Поднять хотя бы голову. Мне нельзя простужаться».

Фриц попробовал подняться, упёршись руками в землю, и не смог сдержать стона. Пополз, отдавая себе команды: «Правую ногу подтянуть, найти опору. Левую следом». Сердце было готово выскочить из груди.

Вскоре Фаренкрог замер: почувствовал, что добрался до порога. Каменные ступеньки охладили жар его щёк и лба.

«Почему оттуда, где стояли «тигры», раздаётся мужской смех? Как бы там ни было, я должен дойти туда! Доложить!.. Но они добродушно улыбнутся и ответят: «Папаша, танки, которые здесь стояли, мы уже сожгли. Можешь посмотреть на их сгоревшие остовы, а ещё лучше выпей немного водки». Пусть смеются, сколько им захочется. Они молоды и сильны, у них горячая кровь. А я должен крепко держаться за жизнь…»

Когда снежные тучи затуманили лунный свет, Фрица Фаренкрога нашли дозорные. Шехтинг закрыл глаза своему другу и заплакал, не стыдясь слёз.

На другой день город был взят советскими войсками.

Глава двадцать четвёртая

27 января в военном дневнике ОКВ появилась такая запись: «Атаки противника в районе действий группы армий «Б» несколько уменьшились». Однако солдаты из дивизии Круземарка не почувствовали облегчения, так как этот и последующие дни они укрывались в своих наспех отрытых окопчиках и часами отражали атаки американских «шерманов».

Когда генерал-майор Круземарк узнал, что последние части танковой дивизии СС вот уже три дня как выведены из района боевых действий, он снова открыто заговорил о дилетантизме высшего командования при проведении арденнского наступления. Но в душе он благодарил бога за то, что будет оказывать «сдерживающее сопротивление» противнику не на Восточном фронте, а на полях Вестфалии. Старый, опытный служака, он за каждым названным в сводке вермахта городом Польши, Восточной Пруссии и Верхней Силезии ясно видел гибель находящихся там войск, котлы и уничтожение попавших в них частей.

— Мы дышим на ладан. Заключительный аккорд прозвучит на Одере, господа! Впрочем, я буду строг, если кто-нибудь из вас начнёт заикаться о поражении… — Произнеся эти слова, Круземарк невольно вспомнил своё соглашение с бригаденфюрером.

Майора Брама всё ещё не нашли. Круземарк, допросив капитана Найдхарда, позвонил майору санитарной службы Квангелю, и тот доложил ему с точностью до минуты, когда Брам покинул его лазарет.

— Майор подробно расспрашивал о ранении господина Зойферта и сразу же намеревался возвратиться в часть, — сообщил генералу Квангель.

Фельдфебель, старший колонны автомашин, вёзших боеприпасы, клялся и божился, что майор въехал в Лосхейм на джипе в хвосте его колонны.

Лишь теперь Круземарк дал ход приказу о присвоении Браму звания «подполковник». «Нужно глядеть в оба и быть особенно бдительным!» — решил генерал.

После того как командир 2-го гренадерского полка выбыл по ранению из строя, Кисинген, как старший по званию среди командиров полков, стал исполнять обязанности начальника оперативного отдела штаба дивизии.

— Завтра мы отойдём к Кринкельту. Там мы знаем каждую тропинку. Так и хочется заползти в старые траншеи. Речь идёт прежде всего об огневых позициях, Кисинген! — Этими словами генерал закончил инструктаж подполковника.

— Конечно. Я тотчас же распоряжусь провести разведку…

Круземарк подхватил монокль.

— Разведку? — переспросил он. — Я вам могу и без неё точно сказать: повсюду снежные сугробы, снарядные гильзы, пустые ящики из-под снарядов и прочий хлам, оставленный нами пять педель назад. Кстати, кто сейчас командует первым дивизионом? — спросил он внезапно.

— Командование осуществляется штабом полка.

Генерал разинул рот от удивления, а затем ехидно спросил:

— Интендантом, что ли?

Подполковник закусил губу.

— Хочу вам заметить, Кисинген, что, когда я командовал полком, такого безобразия у меня не было. У вас что, нет в штабе молодого энергичного офицера?

— Больше чем батареей никто из них командовать не сможет…

— А Клазен? — прервал его генерал. — Он доказал, что у него есть твёрдость характера. Был адъютантом, знает дело и выполнит любой приказ. Кого вам ещё нужно?!

Кисинген совсем смешался.

«Тот самый Клазен, которого обвиняли во многих тёмных делах, жизнь которого, не говоря уже о карьере, висела на волоске, выдвигается самим генералом на должность командира дивизиона?»

— Дружище, у какого командира части есть сегодня хорошие офицеры? Срочно представьте его к присвоению звания «капитан». Надеюсь, вы уже подумали о награждении его Железным крестом за боевые заслуги? Это тот самый стимул, который бетонирует нашу дивизию. Поймите, что, вручив орден, мы заставим его непоколебимо верить в нашу окончательную победу.