Заключительный аккорд

— Нужно отходить, иначе вас нашпигуют свинцом. У вас ведь нет намерения сдаться в плен американцам, господин капитан?

Зойферт с ненавистью взглянул на Клазена, а тот, как ни в чём не бывало, расстреливал магазин за магазином, заставляя американцев ложиться на снег: американцы тоже хотели вернуться домой живыми. В лесу всё ревело и трещало. Залпы артиллерии превращали его в баррикады завалов. Дождь осколков бризантных гранат рвал в клочья каждое укрытие. Просеки обстреливались танками и самоходками. Истребители-бомбардировщики наносили удары с воздуха, ведя огонь из пулемётов, пушек и ракет по всему, что двигалось или хотя бы шевелилось. Это был самый настоящий ад.

— Что нам теперь делать? — спросил капитан, который всегда с притворством утверждал, что мог бы служить фюреру в войсках СС.

— Связь с соседом слева нарушена! Кто знает, как далеко продвинулись янки! Поэтому будем отходить, отстреливаясь, — предложил Клазен.

— Но у нас нет приказа отходить. Это пахнет военным трибуналом.

— Да, но если мы останемся здесь, то лишим себя удовольствия оказаться перед его лицом, господин капитан.

Не далее чем в двухстах метрах на широкой лесной поляне стояли четыре самолёта противника, облепленные со всех сторон пехотинцами. Позади, под прикрытием танков, бежали солдаты, волоча за собой безоткатные орудия. Командир группы начал хладнокровно целиться из карабина.

— Ради бога, не стреляйте! — умолял его капитан. — Они нас сразу же обнаружат и уничтожат!

Клазен и его солдаты отошли ещё немного назад и наконец остановились. Справа от них находились артиллеристы 5-й батареи. Левый фланг Клазен приказал усилить двумя пулемётами. Он лично расставил каждого солдата и указал сектор обстрела и наблюдения. Для ведения боя он привлёк даже «армейскую интеллигенцию» — так называли солдат из взвода связи. И связисты, и старший конвоир Клейнайдам плечом к плечу отражали атаки американцев, а в промежутках между ними угощали друг друга трофейным шоколадом.

К Зойферту в окоп скатился Клейнайдам:

— Господин капитан, у меня для вас есть хороший сувенир. — И он подал офицеру крупнокалиберный револьвер, украшенный ручной чеканкой. — Настоящий кольт, вытащил у мёртвого янки.

Глаза Зойферта жадно заблестели, когда он взял револьвер в руки.

Клазен выполз на полоску ничейной земли, о которой он знал, что на восходе солнца она перестанет быть ничейной. Ему надо было доползти до головного охранения американских десантников и, увидев их, громко выкрикнуть фразу, которую он заранее выучил, по-английски: «Халло, ребята! Не стреляйте в меня! Я ваш друг! Я хочу покончить с этой кровавой бойней… Я больше не хочу воевать!..»

Однако он не сделал этого, хотя и не мог ответить, почему именно. Мысленно он уговаривал сам себя так: «Все они там ещё неопытные и легкомысленные. Никто из них не побывал в русских степях, не испытал тридцатиградусного мороза. Я, конечно, могу подстрелить кого-нибудь из них, но ведь и они хотят пережить эту страшную ночь. Сейчас они радуются тому, что, выполняя приказ своего командира, смогли продвинуться ещё на несколько километров вперёд».

Обер-лейтенант неуклюже сполз в свой окоп. Ему стало стыдно перед самим собой.

— Ну что там? Будут они нас ещё атаковать? — спросил его Зойферт.

— Конечно, но только рано утром.

За час до восхода солнца Клазен отвёл своих солдат ещё дальше в тыл. Из ста двадцати человек их осталось всего сорок. Все они, от рядовых до обер-лейтенанта Наумана, были ему преданы. Тяжёлые потери угнетали Клазена, так как он отвечал за каждого солдата.

С восходом солнца американцы начали массированный артиллерийский обстрел со стороны Кёльна и перепахали снарядами позиции, которые были покинуты немцами всего полчаса назад. Увидев, как снаряды ложатся точно в окопы, где они ещё совсем недавно сидели, Клазен так испугался, что вдруг почувствовал в кальсонах что-то липкое и тут же сообразил, что с ним случился детский грех.

Между тем напряжение росло и дошло наконец до предела.

Желая утвердить свой командирский авторитет, Зойферт решил лично доложить командиру полка Кисингену о положении дел и об инициативных действиях обер-лейтенанта Клазена, за которые он втайне благодарил господа бога. Отправляясь на КП полка, он взял с собой Клейнайдама и Розе. Вскоре все трое скрылись в арденнском лесу.

Совершенно неожиданно американцы предприняли новую атаку. Их тяжёлые «шерманы» были буквально облеплены пехотинцами в белых маскхалатах. Оказать им сопротивление и остановить их было просто невозможно.

Клазен перебегал от солдата к солдату, указывая места на местности для занятия новой линии обороны. Оставив от каждого взвода по одному человеку для прикрытия их отхода огнём, он приказал остальным незаметно отходить к гребню холма.

Противник ограничился захваченной территорией и прекратил наступление. Однако его артиллерия не замолчала, она лишь перенесла огонь в глубину обороны противника.