Закат на Босфоре

— Еще не знаю. — Аркадий Петрович наклонился, чтобы раскурить трубку. — Но знаю одно: мы с вами, как и многие другие, теперь люди без родины. Ни одно государство не вступится за нас, потому что мы эмигранты из России, а нашей России больше нет. Отныне, как ни печально это признать, каждый из нас отвечает только за себя. Теперь будут цениться только личные способности. И нужно очень постараться, чтобы чужая страна признала нас своими гражданами. Возврата к прошлому не будет никогда. Вы согласны?

Борис только вздохнул. Он знал, что полковник Горецкий, как всегда, прав.