Закаспий

- Не могу... воротит назад. Ох, господи Иисусе... Вон кто-то еще идет!..

Макака повернулся и увидел быстро шагающего по шпалам человека. Сунув бутылку машинисту, бандит, держа револьвер перед собой, кинулся к неизвестному.

- Стой! Кто такой, откуда?!

- Я путевой обходчик, сторож, вон моя будка. А вы почему остановились? Почему нет на паровозе огней?

- А, сволочь, пошел туда! - Макака толкнул сторожа в спину. - Вон туда топай, в барханы, куда всех гонят!

Сторож не успел сообразить, что происходит, как оказался вместе с бакинскими комиссарами. Понеслись одна за другой команды «пли», залпом и в одиночку загремели выстрелы. Их расстреливали группами, по несколько человек. Вторая группа - девять человек - бросилась бежать в барханы, но никому уйти не удалось. Расстреляв комиссаров, палачи взялись за лопаты, чтобы забросать песком убитых, но, озверев, принялись рубить головы мертвым, четвертовать их... Потом, окровавленные, с засученными рукавами, в вагоне, в тамбуре, на подножках пили джин, тяжело дыша после кровавых злодеяний...

VI

Зверства англичан и белогвардейцев со всей силой проявились и на Закаспийском фронте в середине октября, когда в район станции Артык из Персии было переброшено до четырех тысяч англо-индийских войск, а из Петровска от Кавказско-Каспийского правительства, сформированного полковником Бичераховым, прибыли отряды кубанских белоказаков. Хорошо обученная и превосходящая боевой оснащенностью армия интервентов потеснила красноармейские части. После ожесточенных сражений войска Закаспийского фронта отошли на восток и закрепились на станции Равнина. На фронте наступило относительное затишье и долгое, полугодовое противостояние.

Штаб и РВС Закаспийского фронта находились в Чарджуе. Руководство фронта только что возвратилось из Ташкента, где участвовало в I съезде Красной Армии и Красной гвардии Туркреспублики. Съезд отметил героические действия отдельных воинских частей, наградил особо отличившихся бойцов и командиров, но осудил партизанщину и неумелое руководство комсостава. Съезд разработал уставные обязанности красноармейцев, чтобы повысить дисциплину и организованность войск, и особое внимание было уделено агитации и пропаганде. Председатель РВС фронта Паскуцкий и командующий Закаспийским фронтом Иванов собрали командиров взводов и рот - заседали с утра до вечера в прокуренном здании военного собрания. Была зачитана и роздана прокламация - обращение бойцов Закаспийского фронта к рабочим, осевшим в силу обстоятельств в рядах фунтиковских дружин, чтобы переходили на сторону Красной Армии. Вечером, когда командный состав отбыл на фронт, к станции Равнина, Паскуцкий вызвал к себе Феоктистова.

- Ну что, комиссар, я подумал над твоим предложением и нахожу, что оно очень кстати. Вчера я допрашивал пленных белогвардейцев - среди них оказались и асхабадские рабочие с железной дороги. Рады бы. говорят, бежать многие от Ораз Сердара и англичан, да смелости недостает. Страх за расстрел бакинских и асхабадских комиссаров, наконец, страх за судьбу своих семей, оставшихся в Асхабаде, сдерживает спровоцированных рабочих. Прокламации и листовки, конечно же, во многом помогут нам, но твоя идея пробраться в самое логово врага и поднять там восстание очень и очень соблазнительна.

- Значит, благословляешь, Николай Антоныч? - Серые дерзкие глаза Феоктистова радостно заблестели.

- Благословляю, дорогой, действуй. Бери с собой самых опытных разведчиков, переходи линию фронта, а там действуй по своему усмотрению. Железнодорожников Мерва ты знаешь лучше, чем я, думаю, не ошибешься. Только прошу тебя - не ошибись. Уж слишком мало нас осталось, старых вояк, кто зачинал революцию в этих местах. Желаю тебе удачи... - Паскуцкий крепко пожал руку товарищу, а затем обнял на прощание.

Через день Феоктистов был в расположении войск,

на станции Равнина, а еще через день, в сумерках, отправился с пятью разведчиками по пескам, в обход линии фронта, к Мерву. Все они были хорошо вооружены, одеты в туркменские чекмени и тельпеки. Но под чекменем на Феоктистове форма железнодорожника и фуражка с кокардой в переметной сумке. В кармане же лежал паспорт на имя жителя Мерва Федорова... Почти трое суток находились разведчики в пути, пока не достигли Мерва. Здесь распрощались. Феоктистов, надев на себя пропитанный маслом и мазутом бушлат и фуражку, подался в город, а разведчики повернули коней к ближайшему аулу, чтобы там отдохнуть и отправиться в обратный путь.