Закаспий

Провожая гостей со двора, Теке-хан увидел - английские солдаты ведут инженера Лесовского. Хан знал, что Лесовский и еще несколько красногвардейцев спаслись от расправы, бежали в горы и скрылись в каком-то селении. «Но почему Лесов-хан оказался здесь? Наверное, он приехал к Бяшиму, чтобы раздобыть хлеба, и попался?»

- Ханлар-бек, почему вы задержали моего инженера?! - возмутился Теке-хан. - Немедленно отпустите его!

- Разве тебе не известно, что он совнаркомовец? - Ханлар-бек скептически усмехнулся. - Ты думаешь, если мы прятались, то ничего не замечали вокруг? Мы знаем, что этот человек приезжал сюда с Житниковым, а потом и с Тузиным. Может быть, и Тузин у тебя прячется - его нигде не могут найти?

- Ханлар-бек, ты знаешь, этот человек строил мой кяриз, принес много пользы мне и моему роду! Освободи его, я в долгу перед тобой не останусь. Скажи, чем тебя отблагодарить?

Ханлар-бек насупился.

- Яшули, ты меня знаешь хорошо. От золота твоего я никогда бы не отказался. Но шкура для меня еще дороже. Всякого задержанного русского большевика я должен везти к господину Фунтикову. Если нарушу приказ - не пришлось бы получить пулю от Ораз Сердара. Один выход могу предложить. Есть приказ, если мы задержали русского большевика около Красноводска, то сдаем его в руки правителю Куну.

- Пусть приведут сюда инженера, - сказал Теке-хан.

Лесовского, подталкивая прикладами, подвели к стоявшим в окружении джигитов Ханлар-беку и Теке-хану. Гимнастерка на нем была изодрана, лицо в синяках, руки за спиной связаны. Николай Иваныч сразу понял, что текинский хан на его стороне, и с надеждой посмотрел на него.

- Скажите им, что я ни в чем не виноват, - попросил он. - Я простой земский инженер, политикой не занимаюсь.

- Мы знаем - кто ты! - со злостью выговорил Ханлар-бек. - Я сам бы с удовольствием расстрелял тебя или отдал в руки Фунтикова, но Теке-хан просит этого не делать. Молись ему, негодяй... Мы отвезем тебя в Красноводск. Давай шагай.

Нукеры, подталкивая прикладами, повели Лесовского на дорогу, ведущую к станции.

IV

На другой день поезд с арестантами остановился на станции Уфра, близ Красноводска. Было утро. В решетчатом оконце вагона синело небо, доносился рокот морских волн. Арестованные, в их числе и Лесовский, поочередно поднимались к оконцу - осматривали местность, пытаясь понять, почему поезд застрял на какой-то безвестной станции. Лесовский окликнул конвоира, который ходил вдоль эшелона, но тот сделал вид, что не слышит.

Прошел день, наступила ночь, и вновь в оконце вагона забрезжил рассвет, но поезд по-прежнему стоял на станции, и не было никаких признаков, что он двинется в Красноводск. Арестованные стали проявлять нетерпение, - принялись стучать в двери вагонов и требовать к себе внимания. Вечером к поезду подошли человек сто горожан с лопатами, сели в соседние вагоны.

- Кто такие? Почему с лопатами? - Ни Лесовский, ни кто другой из арестованных не могли догадаться.

Ночью запыхтел паровоз, залязгали буфера вагонов... Прошел еще час, другой, и эшелон двинулся в сторону Асхабада.

Поезд крупным удавом извивался в красноводских горах, пока не выполз на приморскую равнину, сплошь усыпанную ракушкой. Здесь путь был прямой и через каждые десять верст то разъезд, то станция и несколько туркменских кибиток возле нее. Поезд на тихом ходу, словно крадучись, приближался к жилищам, и тотчас двери первого вагона распахивались и из него выскакивали английские солдаты и белогвардейцы. Ринувшись к кибиткам, они хватали под руки первого попавшегося мужчину и тащили к товарным вагонам. В каждом придорожном селении им удавалось схватить пять, а то и десять человек. Действуя таким варварским способом, каратели уже набили людьми несколько вагонов. В Джебеле Элису Пиксону особенно повезло. Здесь возле наваленных горок соли солдаты захватили у тлеющего костра целую ватагу грузчиков, только что сгрузивших соль с маленьких платформ Дековильской узкоколейной дороги и примостившихся отдохнуть. Грузчики, однако, оказали упорное сопротивление. Пришлось Пиксону пояснять, почему их схватили и за что.

- Вам должно быть известно, господа рабочие, что Британское правительство и Временный исполком Закаспия приступили к строительству дороги из Асхабада в Мешхед. Все, кто не поехал на фронт воевать с красными большевиками, должны строить дорогу. По этой дороге мы привезем вам из Индии и Персии много риса и мяса. Тех, кто не хочет работать и попытается бежать, мы будем стрелять на месте.

В Асхабад их привезли вечером, на закате солнца. Вывели из вагонов, построили в две шеренги на привокзальной площади, пересчитали. «Улов» оказался внушительным - около двухсот человек. Построили в колонну по пять душ в ряд, погнали по Анненковской улице, через город, к горам. Лесовский шел в третьем ряду, сгорбившись и кашляя, искоса посматривая на тротуары, с которых глазела на трудовиков (так их тотчас окрестили хозяева) асхабадская публика. «Не приметил бы кто из знакомых!» - думал он с опаской.