Заяц, стань тигром!

Кураж — это всегда веселье, приподнятое настроение. Редко люди куражатся, находясь в дурном расположении духа.

Кураж всегда идет в паре со смелостью. Мы делаем то, что в обычном состоянии никогда не сделали бы.

Примером тому анекдот:

Бандиты собрались брать банк: маски надевают, передергивают стволы, гранаты по карманам рассовывают. А один, рыжий, сидит в углу, курит. И вдруг заявляет: «Нет, ребята, я не пойду». Тут же шквал возмущения: «Ты чего? Умом тронулся? Сдрейфил?» Рыжий затоптал бычок, сплюнул: «Да куражу нет!»

Как же запустить двигатель куража?

Первое: пойти на риск. Второе: не побояться шокировать своим поведением окружающих, показать себя с другой стороны, сломать стереотип восприятия вас окружением. В-третьих, самое главное, — решить определенную творческую задачу.

А что не позволяет войти в состояние куража? Боязнь рисковать и привязанность к формальным действиям.

Кураж куражу — рознь.

Пьяный кураж. От истинного куража отличается, как страус от орла.

Эпизодический кураж. Он сродни дождю в засушливое лето: непредсказуем и случаен.

Оба — спонтанные, почти не зависящие от целенаправленной воли человека.

Периодический кураж. Для некоторых это, как зубы почистить. Тамада, куражась, постоянно проводит застолья. Специально вызывают у себя это состояние творческие люди. В любом случае на периодический кураж способна только личность зрелая, достигшая в чем-либо высокого уровня профессионализма. Если лектор плохо знает материал, то кураж его только погубит: зал не воспримет его.

Но и не вдаваясь в философию куража, послушайте хоть раз любого охотника или рыболова, посмотрите на их светящиеся лица! Вот, к примеру, рассказывает настоящий охотник:

— А это уже было в Сахаре, где я давно уже мечтал поохотиться. Выхожу из машины, ружье в руке. И вдруг выскакивает лев. Нажимаю на курок — осечка! Я в кабину — мотор заглох. Тогда я в момент — ласточкой — на дерево…

— А разве в Сахаре есть деревья?

— Ну, кто обращает внимание на такую мелочь в минуту опасности?! Вот черт, сбил…

Куражась, мы становимся немного другими — такими, какими бы хотели быть, такими, какими бы хотели, чтобы нас воспринимали окружающие.

Конечно, вдохновенно играть себя желаемого — не фунт изюму съесть. Но попробовать стоит — а вдруг как заново на свет родитесь? Так, как Иван-храбрец, удалой молодец, сиганувший в котел с кипящим молоком и вынырнувший писаным красавцем. Слабо?

А не слабо было в детстве изображать из себя Д'Артаньяна, Айвенго или капитана Немо? И драться за эти роли со всем двором? А мать никогда не могла докричаться в окно, что пора обедать, делать уроки, ужинать. Разве мог Д»Артаньян променять голодное веселье на скучный ужин, шпагу на портфель?

А теперь вы чинно ходите с портфелем в присутствие, боитесь потерять работу и играете скучную роль чиновника, а вечером — роль усталого отца семейства, добропорядочного диванного мужа. С вами скучно людям на работе, скучно детям, скучно жене. Положа руку на сердце, вам и самому скучно наедине с собой. Но куража вы теперь боитесь, как черт ладана.

А жизнь требует куража. Кураж для нее, как хорошие дрожжи: тогда она бродит, пенится, крепнет и обретает вкус, как хорошее пиво. Ну, а пиво, известно — напиток народный. А под хмельком на Руси кто не куражился! Жаль, что в основном только под хмельком. Может оттого и отношение к куражу у нас неоднозначное: с вечера человек покобенится, а с утра глаза поднять стесняется, как тот Иван — герой Шукшина в фильме «Печки-лавочки». А рецепт от стыда простой: проявил себя — закрепи. Ведь не зря говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Стань таким, о каковом себе ты мечтаешь.

Мы мучаемся не от того, какие мы есть, а от того, что не можем стать такими, какими хотим быть. Проще говоря, не смеем покуражиться.

Каким вы видите себя в идеале?

Ну вот, значит таким вы и можете быть в действительности. Только смелости не хватает для куража. А ведь терять по сути дела нечего, кроме своих косных привычек, которые сродни кандалам. Кураж вытаскивает на свет божий лучшую часть нашей души. Редко, куражась, рядятся в идиота. Дайте же развиться той части своей души, которая сможет заполнить мир вокруг вас красками и звуками! И может прав был Шекспир, утверждая, что жизнь — театр, и если мы будем играть лишь самих себя, то проиграем жизнь.

«Жизнь — это кабаре, старик», — любимое выражение знаменитой певицы Лайзы Минелли.

Девятая глава