Зая

– Алло, – тихо, но уверенно ответил он. И скажите на милость, почему он до сих пор пользуется домашним телефоном? Ещё одна её покупка, помнишь?

– Зая, – голос такой же усталый и хриплый из-за вколотых ей лекарств.

– Да, милая.

Тяжёлый вдох… Выдох… Нездоровый хрип.

– Мне так плохо…

– Знаю, милая.

Снова вдох, выдох. Всё, как в ту ночь.

– Ты придёшь ко мне?

– Да, милая, – закрыв глаза, вымолвил он, – Да, я скоро буду.

Он не стал класть трубку на рычаг, просто оставил на тумбочке. В динамике по-прежнему раздавались тяжёлые скрипучие вдохи и выдохи, которые, казалось, должны были вот-вот оборваться, но этого не происходило. Она ждала. Ваня, продумав всё изначально до мельчайших деталей, не стал сегодня запирать квартиру изнутри. Он решил, что для его задумки подойдёт штанга, закреплённая в стене, для того чтобы подтягиваться. Подтягиваться он перестал ещё лет в тридцать пять, а штанга по-прежнему была на месте в их спальне напротив балконного окна.

Он поставил стульчик и залез на него, развернувшись спиной к окну. С этого ракурса он хорошо видел и кресло, на котором сидел пять минут назад, и тумбу, и телефонную трубку, в которой по-прежнему раздавалось тяжёлое больное умирающее дыхание… и фотографию молодой и счастливой Веры, прижимающую к груди букет невесты. Он видел эту картину и после того, как удавка стянула его шею и сломала позвонки. И в последние секунды своей жизни он понял. Он всё понял.

Обложка Деревья в темных туманных лесах – null