Зай по имени Шерлок

Листрейд вел себя настолько потешно, а подробное описание его внешности и настроения, выданное Шерлоком Заем, оказалось столь точным, что я не выдержал и расхохотался. Инспектор еще больше надул щеки, покрытые коротким рыжим мехом, и недобро сверкнул здоровым глазом.

– Может, скажете, господин Кряк, что смешного вы усмотрели в моем облике и положении, тогда мы посмеемся вместе!

– О, прошу прощения, инспектор. – Я с трудом спрятал улыбку. – Дело вовсе не в вас. Но, видите ли… – Я замялся, не зная, как толком объяснить свое поведение.

Листрейд в ожидании объяснений пожирал меня здоровым глазом.

– Видите ли, дорогой Листрейд, – выручил меня Шерлок Зай, откладывая газету на подлокотник кресла и поднимаясь, – это моя вина. Дело в том, что за минуту до вашего появления я описал вашу внешность и настроение, что, подозреваю, и послужило причиной смеха господина Кряка, никоим образом не желавшего оскорбить ваши чувства.

– Не понимаю, – пожал плечами Листрейд. – Что такого забавного в моем настроении и виде? И что вы ему, собственно, наговорили?

– Правду, инспектор. Только правду: у вас повреждена задняя нога, забинтована передняя, подбит глаз и вы пребываете в очень дурном настроении.

– Это так! Но что здесь смешного? Честного лиса едва не покалечили, задета честь мундира, преступников взять не удалось, а вам смешно?

– Успокойтесь, инспектор, прошу вас. – Шерлок Зай бережно взял гостя под локоть, провел к столу и усадил. – Как насчет чая? Сметаны?

– Не… откажусь. Хотя, мне кажется, уже слишком поздно.

Вспомнил-таки! А я уж думал, у него не осталось ни грамма совести: заявиться на ночь глядя в чужой дом, не поздороваться, да еще требовать к себе почтительного отношения. Я бы с удовольствием выставил Листрейда за дверь и преспокойно отправился спать, но Шерлок Зай решил иначе.

– Ни в коем случае! – сказал он. – Сейчас Уотерсон все организует, не правда ли, друг мой?

Мне не оставалось ничего другого, кроме как отправиться на кухню, поставить на плиту чайник и достать из погреба жбан сметаны, которую мы держали исключительно для гостей.

– Но каким образом вы так точно смогли описать меня, даже не видя? – спросил Листрейд, несколько успокоившись. – Верно, один из ваших трюков.

– Никаких трюков, уверяю вас, инспектор. Разве я похож на балаганного шута?

– Ни в коей мере! – поспешно заверил Листрейд. – А все-таки?

– Раз вам так интересно, могу сказать: во время вечерней прогулки я встретил нашего общего друга Хорео. Он и рассказал мне историю ваших злоключений. А поскольку Хорео сопровождал вас в травмпункт, то, разумеется, он видел, как вам смазывали глаз и бинтовали ногу.

Меня, прислушивающегося к разговору из кухни, в очередной раз постигло разочарование. Кому-кому, а мне уж точно следовало догадаться, что Шерлок Зай всего лишь был в курсе событий, о которых я не ведал ни сном ни духом. Что же касательно настроения инспектора, все, что требовалось – хорошо знать Листрейда.

– Как всегда все просто, вы не находите? – приуныл Листрейд, действительно ожидавший некоего чуда на уровне божественного откровения. Чтобы его хоть немного успокоить, я выставил перед ним блюдце и жбан. – А вот насчет истории вы правы.

– Так что же произошло на самом деле? – спросил Шерлок Зай, присаживаясь за стол.

– А разве Хорео вам ничего не рассказал?

Листрейд щедро нацедил себе сметаны в блюдце.

– Увы! Он торопился по делам и только мельком упомянул о какой-то лавке. Так что деталей я не знаю. Кстати, как вам хорек в роли полицейского?

– Пока рано с уверенностью говорить, но со временем из него может выйти неплохой полицейский, о чем я могу заявить как профессионал, – важно произнес Листрейд, не забыв подчеркнуть собственную значимость и свой немалый опыт детектива. – Мне кажется, он далеко пойдет. Но вернемся к делу. Кстати, хотелось бы услышать, что лично вы обо всем этом думаете.

– С удовольствием выслушаю вас, дорогой Листрейд.

– Итак, средь бела дня произошло ограбление двух лавок: ювелирной и зерновой. Шут с ним, с зерном, но ювелирная… Пропала уйма драгоценностей, и ни одного свидетеля и подозреваемого. Представляете? Просто уму непостижимо: никто ничего не видел и не слышал! Я, как и положено, проводил опрос в близлежащих лавках, как вдруг появились эти две пьяные рожи! Смею заметить, совершенно невменяемые: идут посреди улицы, обнявшись, размахивают бутылью и горланят дурацкие песенки.

– Кого конкретно вы имеете в виду? – уточнил Шерлок Зай.

– Я имею в виду двух пьянчуг с пруда за рынком. Два брата – Серый и Белый с довольно подозрительной фамилией Хуси.

– Что ж в ней такого подозрительного?

– Странная она какая-то, с каким-то непонятным намеком, – отозвался инспектор, лакая сметану из блюдца.

– Ну, мало ли у нас странных фамилий и имен! Мне кажется, вы слишком мнительны, инспектор.

– Будешь тут мнительным, – буркнул Листрейд, слизывая сметану с носа.

– И что же произошло дальше?