Зай по имени Шерлок

– Возможно. А, возможно, и наоборот.

– И все-таки я не понимаю, чем мог так досадить лично вам, однако, ворона…

– Эта проклятая ворона, – перебил Шерлока Зая барсук, показывая острые клыки, – повадилась ошиваться тут каждый божий день. Мало того, что глотку по часу дерет (просто сил уже никаких нет слушать это карканье), гадит почем зря нам на голову, так еще и присылает сыщика, который чего-то пытается вынюхать.

– Вы заблуждаетесь, я ничего не вынюхиваю. Я всего лишь веду дело, которым мне поручили заниматься. И я бы попросил вас…

– А я не хочу, чтобы меня просили! – начал наступать на Шерлока Зая барсук. – Я хочу, очень хочу, даже невыносимо как хочу, чтобы меня и мою семью наконец оставили в покое!

– Вы знаете что-нибудь про сыр? – внезапно спросил Шерлок Зай в ответ на барсучью тираду, во время которой у него ни одна шерстинка на теле не шевельнулся.

– Про сыр? – тут же замер барсук на полушаге, опуская сжатые кулаки и выпрямляясь. Всем своим видом он выражал крайнюю степень непонимания и растерянности. – Какой сыр? При чем тут сыр?

– Значит, не знаете, – констатировал Шерлок Зай. – А вам, случайно, не знаком некий енот?

– Енот? А он-то сюда каким боком? – еще больше удивился барсук.

– Значит, енота вы знаете?

– Енота знаю, но я не совсем понял… – он не закончил фразы, замолчав.

– К сожалению, я пока тоже, – Шерлок Зай в раздумье почесал за ухом. – А кто этот самый енот?

– Да есть тут один, – не очень охотно пояснил барсук. – Объявился не так давно, до того как снег лег. Рыбу в речке ловит, да все что-то вынюхивает, высматривает. У моего дома частенько крутится. Однажды возвращаюсь домой, а его зад из моей норы торчит. Я ему: «Чего надо?» А он, извини, говорит, друг барсук, показалось, кто-то внутри кричал. А дома-то никого и не было – жена с детьми на рынок еще с утра утопала. Чего ему надо было – так и не понял.

– Любопытно, – дернул шеей Шерлок Зай. – Прошу прощения, что спрашиваю, а вы случайно не просили ворону петь?

– Вы в своем уме, господин сыщик? – барсук выразительно повертел когтем у виска. – Да чтоб я это карканье еще и заказывал!

– Но разговаривали с ней?

– Было дело, – кивнул барсук, заметно остывая. – И разговаривал, и просил, и требовал, и даже ругался – все без толку.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что так не делается. Ну, неужели в нашем лесу других елок нет? Так ведь нет! Прилетит на эту, сядет на ветку над самой головой и орет во всю глотку. А у меня дети маленькие – только спать уложишь, а тут она!

– А насчет сыра, значит, вы ничего не слышали?

– Да при чем здесь вообще сыр? Что вы с этим сыром ко мне привязались?!

– Я имею в виду, ворона та ничего с собой не приносит? Ну, поесть там. Сыр, например?

– Знаете, как-то не приглядывался, если честно. Да и наплевать мне на это, – надул щеки барсук. – Меня другое беспокоит: когда все это издевательство наконец закончится? Из-за этой дрянной старухи над норой пришлось крышу ставить. Но и ее замучился отмывать каждый день, теперь вот ветками прикрываю. С ними-то попроще: собрал и выкинул. Но веток тоже неопасешься – притащу целую охапку, а утром, как назло, кто-то сопрет. Опять в лес идти приходится. Так вот, а вы мне про какой-то сыр толкуете.

– Ну, не смею вас больше задерживать, – решил вдруг откланяться Шерлок Зай. – Спасибо за помощь.

– Да не за что, – пожал плечами барсук и указал лапой на проход наверх. – Я вас провожу.

Мы выбрались из норы в морозный день. Барсук вылез вслед за нами и, прищурив глаза от яркого света, огляделся.

– Зря вы с этой вороной связались, честно вам скажу. Гадкая это птица, – и тут он оглянулся через плечо. – Эк, так твою растак, опять хворост сперли! Нет, ну вы видели такое? – расстроился он. – Прямо из-под носа унесли. Эх, опять в лес переться придется. – Он махнул лапой и полез обратно в нору, даже не попрощавшись с нами.

Шерлок Зай приблизился к тому месту, где еще совсем недавно лежала целая куча хвороста. На месте нее теперь чернела оледенелая земля, а вокруг дыры в снегу виднелись оставленные вором следы.

– Взгляните, Уотерсон, – позвал меня Шерлок Зай. – Занятная получается штука!

Я приблизился к нему и вгляделся в следы, низко опустив голову.

Четкие отпечатки маленьких лап с ладошкой и пятью длинными пальцами глубоко отпечатались в снегу. Следов было не так много, и две их цепочки почти идеальными дугами уходили за ель. Получалось, будто кто-то целенаправленно шел именно сюда, не топтался, изучая обстановку, не осматривался, а просто схватил хворост и был таков.

– Ничего не понимаю, – развел я крыльями, выпуская из клюва облачко пара. – Кому сдались эти сухие палки? Да их по всему лесу навалом, собирай – не хочу!

– Видимо, кому-то на что-то все-таки сдались, и именно эти, – загадочно произнес Шерлок Зай. – Как вы думаете, кому принадлежат эти следы?

– Белка? – предположил я. Хотел сказать по привычке лось, но сдержался. В этой области я был совершеннейшим профаном. Да и глупость какая: у лося-то ножищи – во! А эти крохотные, аккуратненькие такие.

– Это, мой друг, енот. Самый обыкновенный енот-полоскун.