Загадочное имя

Его губы коснулись нежной кожи ее плеч. Нина почти задыхалась. Она видела в зеркале, как он наклонился к ее плечам, чувствовала жар его обжигающих губ, слышала его невнятный шепот, чувствовала, как он осыпает поцелуями ее шею, перебирая пряди волос, покусывая мочку уха.

Дыхание ее прерывалось. Она тихо застонала. Это какое-то сумасшествие. Нужно немедленно остановиться. Но страсть побеждала рассудок, колени ее подгибались, и она прислонилась к нему, чтобы не упасть. Люк схватил ее, как хищник хватает добычу.

Его смуглые пальцы пробежали от ее плеча вниз по руке, лаская и нежно поглаживая ее, коснулись полотенца, прикрывающего округлости ее соблазнительной груди. Плоть ее буквально горела под тканью, мешающей ей чувствовать его прикосновения. У нее кружилась голова, ей хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно, хотелось раствориться в нем, стать частью его.

Люк целовал ее, шепча страстные слова. Он касался ее то нежно, то грубо, то страстно. Откинув назад голову, Нина видела все это в зеркале. Чувственно прогнувшись и привстав на цыпочки, она гладила его волосы, сжимала сильные плечи.

Его теплые умелые руки гладили ее живот, спускаясь все ниже. У Нины перехватило дыхание. Она забыла обо всем на свете.

– Я хочу тебя, – прошептал он хрипло.

Она стояла перед ним тоненькая и беззащитная.

– Нет…

Слова сорвались с ее губ с поразительной силой. Она вырвалась из объятий Люка, прижав к себе полотенце. Они уставились друг на друга в немом изумлении.

– Нет?

– Нет.

Она была на грани слез, безмерно смущена и напугана. Все произошло так быстро, так неожиданно. Вот она сушит волосы, а через минуту предлагает себя этому мужчине. Что он с ней делает?

Видя на лице Нины выражение полного отчаяния, Люк с глубоким вздохом отстранился от нее.

– Все в порядке. – Он подошел к двери. – Я совсем забыл, – сказал он грустно, – Джесс послал меня спросить, куда бы вы хотели пойти. Думаю, сейчас это все равно.

Нина слегка кивнула.

– Скажу ему, что вы просили его самого выбрать ресторан; он будет доволен.

Она опять молча кивнула.

По щекам Нины покатились слезы стыда и раскаяния. Она ведь не школьница из Бруклина. Она опытная женщина. Она не стала спать с Филиппом, потому что перестала уважать его, а не потому, что не получала удовольствия от секса. Но она никогда не была с ним такой – дикой, необузданной. Ни с Филиппом, ни с одним из тех немногих мужчин, что были после. Ее напугал этот неожиданный взрыв страсти к мужчине, которого она едва знала.

Происшедшее между ними потрясло ее, лишило чувства уверенности в себе. Чтобы взять себя в руки и показать Люку, с кем он имеет дело, Нина стала тщательно приводить себя в порядок.

Встретившись со всей остальной компанией, Нина почувствовала внезапный непреодолимый страх, но по реакции окружающих убедилась, что внешне выглядит как всегда – элегантно, женственно, шикарно, притягательно.

Джесс одобрительно присвистнул. Робин буквально лишился дара речи.

Глаза Люка возбужденно сверкнули, но он тут же все испортил:

– Как? И никаких убитых животных? Что случилось?

Нина не сочла нужным ответить.

Джесс не любил ходить в модные рестораны. На сей раз они отправились в спокойный джазовый клуб в Верхнем Вест-Сайде. Хозяин был, конечно, старым приятелем Джесса. Их посадили за лучший столик и отлично обслужили.

Несколько успокоившись, Нина почувствовала, что страшно голодна. Она принялась за еду с таким аппетитом, что Джесс удовлетворенно заметил:

– Мне нравятся женщины, которые любят поесть. Такая тоска сидеть за столом с какой-нибудь тощей девицей, которая еле-еле ковыряет в тарелке и думает лишь о своем весе.

– Оперным не обязательно быть худыми, – сказала Нина. – Кроме того, я много упражняюсь: балет, плавание, играю в футбол с братьями.

Утолив голод, Нина с удовольствием вступила в беседу. Люк никоим образом не напоминал ей о происшествии в костюмерной. Он доброжелательно, но как-то безразлично улыбался, и в его глазах нельзя было прочесть ничего. Он не пытался прикоснуться к ней и даже не пригласил на танец вслед за Джессом и Робином. Он расспрашивал ее об опере, о партиях, которые она пела, об учебе, о любимых странах Европы, в общем, обо всем, только не о ней самой.

– Какую партию вы больше всего хотели бы спеть? – спросил он.

– Медеи, – ответила она не задумываясь.

– Медеи? Это же гречанка, которая убила своих детей?! – удивился он.

– Да.

– Интересно, – вмешался Робин. – С точки зрения нравственности…

– Только не сегодня, – прервал его Люк. – Вы не знаете, Нина, на что себя обрекаете. Ребекка, потанцуйте со мной, ради Бога.

Нина и Робин, непринужденно болтая, тоже пошли к танцевальной площадке. Джесс танцевал с девушкой Робина.

– Вы хорошо знаете Люка? – осторожно поинтересовался Робин. Конечно, ему было любопытно, но из деликатности он не решался навязываться с вопросами.

– А он не говорил вам?

– Нет.

– Честно говоря, я его почти не знаю. Мы видимся четвертый раз и всегда ссоримся. Он не рассказывал вам обо мне?

– В общем, нет. Иногда его не заставишь заткнуться, а тут…

– Я заметила, – сдержанно согласилась Нина.