Загадка Веры Холодной

Вера еще не успела отделить вилки от ложек (только ножи выбрала), как зазвонил телефон. Услышав звонок, Вера вздрогнула и забеспокоилась. Беспокоилась поделом, потому что звонил Спаннокки.

– Вера?! – не здороваясь, спросил он. – Вы узнали меня?!

Слышно было хорошо, без треска, и можно было, наверное, узнать голос, но Вере узнавать голоса не понадобилось. Никто из мужчин, которые могли называть ее Верой, не забыл бы поздороваться. И никто из них не разговаривал бы так напористо, бесцеремонно.

– Да, узнала, – негромко ответила Вера.

– Говорите громче! – потребовал Спаннокки. – Не слышу!

– Да, это я. – Вера повысила голос. – И я вас узнала.

– Слушайте, что вам следует сделать. В два часа дня вы должны быть в трактире «Золотой якорь» на Большой Ивановской. Там вас будет ждать один человек, барон фон Унгерн-Штернберг. Зовут его Эдуард Павлович. Он скажет вам все, что нужно. Не опаздывайте! Дело очень важное, и вознаграждение будет соответствующим! Вы меня поняли?

– Поняла, но…

Вера не успела выразить возмущение грубой приказной манерой разговора, потому что Спаннокки положил трубку. Поэтому возмущение пришлось высказывать про себя. Когда оно было высказано, Вера захотела позвонить Алексею, но вовремя остановилась. Как знать, вдруг Спаннокки подкупил какую-то телефонную барышню и поручил ей слушать Верины разговоры и передавать ему их содержание? От столь коварного субъекта можно было ожидать любой подлости. Тут дворники такие фортели выкидывают, чего же говорить об австрийском шпионе? Нет, по телефону разговаривать нельзя. Надо с глазу на глаз! Приватно! Иначе можно все испортить!

План, мгновенно родившийся в Вериной голове, был прост и изящен. У Веры не было сомнений, что ее хотели убить по приказу Спаннокки. По чьему же еще? Не по приказу же Алексея в конце концов! Спаннокки что-то заподозрил, видимо, Вера вела себя как-то не так, или произошло нечто такое, что изменило его отношение к Вере. Неспроста же Стефан, который собирался помочь ей освоиться в обществе и завести много знакомств, вдруг был вынужден срочно уехать. Так Вера ему и поверила! Точнее, тогда верила, а сейчас уже не верит. Спаннокки хочет ее убить, и вряд ли он успокоится, пока не осуществит свое намерение. Отсюда следует, что никакой пользы от Веры в этом деле не будет, потому что проклятый австриец перестал ей доверять. Нет, почему же, польза все же будет. Если не получится выведывать секреты, так хоть получится разоблачить его и его помощников-убийц – и то прибыль! Ясно же, что на Большую Ивановскую, которая, кстати говоря, находится в Сокольниках, Спаннокки вызывает ее только для одного. Для обычного разговора встретиться можно и поближе. Впрочем, убить могут и на Тверской, в «Метрополе», было бы желание. Но все равно встреча на окраине Москвы настораживает, наводит на определенные размышления. Спаннокки еще какого-то барона выдумал с непроизносимой фамилией! Зачем? Наверное, для того чтобы произвести на Веру впечатление титулом. Он же так кичится своим происхождением, что небось считает, что титулы на всех производят такое же магическое действие, как на него самого. Ну а фамилия такая для того, чтобы ее нельзя было запомнить. Вера и не запомнила, только и осталось в памяти, что ее будет ждать барон. Фон-барон, ха-ха.

Это были предпосылки, а сам план был таким. Вера приезжает в «Золотой якорь». Барон непременно попытается заманить ее куда-то для того, чтобы убить. Вряд ли он станет делать это среди бела дня в ресторане. Но за бароном станут следить коллеги Алексея. И схватят с поличным и барона, и его помощников, если таковые будут! Может, и самого Спаннокки схватят, если повезет. Это будет Верина месть. За несчастную Машеньку, на похороны которой Вера не смогла прийти, и вообще за все. Пора заканчивать с этим делом!

Становиться такой вот «приманкой» для убийц было очень страшно, но, кроме Веры, играть эту роль некому. Вера вспомнила умирающую Машеньку и поняла, что она справится. Непременно справится, надо только предупредить своих. И не следует забывать, что за ней могут следить…

Когда Вера выходила из квартиры, часы показывали пять минут двенадцатого. Времени у нее в запасе было достаточно.

По улице, от полицейской части, придерживая шашку и оглушительно топая сапогами, бежал городовой. Раскрасневшееся простое лицо его было усыпано бисеринками пота. Где-то раздавалась надсадная трель полицейского свистка. Городовой пробежал мимо вышедшей из парадного Веры и свернул за угол. Вера остановила извозчика и велела отвезти себя к Верхним Торговым Рядам. По дороге она ни разу не оглянулась, несмотря на то что так и подмывало проверить, не следит ли за ней кто. Но оглядываться было бы неразумно. Следовало изображать беспечность. Вера намеренно надела неприметное серое платье, в котором так легко затеряться в толпе.