Наконец я открыл оба глаза и огляделся по сторонам. Вернер, Роланд, Беата, близнецы, мальчик, Анна, бабушка и Кира стояли вокруг дивана. Глаза у Киры покраснели и опухли; присмотревшись, я заметил, что она, скорее всего, плакала. Я повернул к ней голову, и она тут же бросилась ко мне и стала меня гладить:
– Мой бедный Уинстон! Как я рада, что ты пришел в себя! Я так переживала! Так беспокоилась!
Беспокоилась? За меня?
Тут заговорил Вернер:
– Пожалуй, я съезжу с Уинстоном в ветеринарную неотложку. Он никогда не терял сознания, и я хочу убедиться, что у него все в порядке.
Услыхав про ветеринарную неотложку, я тотчас вскочил на лапы и отряхнулся. Пожалуйста, только не к ветеринару! Хватит с меня и недавней прививки!
Беата смерила меня проницательным взглядом:
– Ты уверен, что это необходимо? Кот выглядит вполне бодрым. Я считаю, что ты слегка преувеличиваешь опасность. Все не так плохо, как тебе кажется.
– Беата, извини, конечно, – но ты что, шутишь? Ваши очаровательные детки, этот источник радости, намазали моего бедного кота кремом «Нивея» и губной помадой, его лапы – лаком для ногтей, а потом еще обрызгали лаком для волос, да так, что он потерял сознание! Только благодаря доброте Уинстона он не расцарапал их до крови, защищаясь.
Минуточку! Теперь я кое-что припоминаю. Я даже не мог защищаться! Все было гораздо хуже!
Маленький мальчик виновато посмотрел на всех и, немного поколебавшись, выложил всю ужасную правду:
– Ну, сначала кошка царапалась. Но потом мы накрыли ее розовым халатом, обмотали рукавами и обвязали поясом. Я видел по телику: так поступают с сумасшедшими, чтобы они не буянили. Вот и кошка тоже… в общем, затихла. И сразу стало легче ее раскрашивать. Лаком для волос мы побрызгали, чтобы все хорошо держалось. Я часто видел, как это делает мама. А потом духи. Потому что лак для волос не так хорошо пахнет. Ну вот, а кошка снова стала царапаться, и мы чуть потуже затянули пояс… э-э… и тогда она вдруг заснула и так и лежала на коврике.
Кира всхлипнула.
Вернер вытаращил глаза от возмущения:
– Маленькие негодяи, что вы наделали?! Связали бедного Уинстона и чуть не задушили! Он даже потерял сознание! Вот сейчас я сделаю с вами то же самое, хотите?
Вернер рычал от возмущения, а у меня снова закружилась голова.
Беата набрала полную грудь воздуха:
– Вернер, не ори на моих детей!
– Это не дети – это террористы! Они прекрасно понимали, что делают. Иначе прежде чем звать нас, не вытащили бы бедного Уинстона из халата, когда он потерял сознание, – они знали, что набедокурили!
– Нет, извини! Не думаю, что они перекрыли ему воздух. Наверняка он потерял сознание из-за этих отвратительных духов. – Беата вскинула подбородок. – Они ужасно воняют. Действительно, можно нанюхаться и потерять сознание!
Мяу! Этим своим замечанием она, конечно, бросила вызов бабушке. Та немедленно вскочила с места, шагнула вперед и помахала указательным пальцем перед носом Беаты. Мне опять стало плохо. Я закрыл глаза.
– Пррростите, что вы сказали?! Отвррратительные духи?! Это «Опиум» от Ив Сен-Лорррана! Очень элегантные и дорррогие!
– Да? А я считаю, что у них запах очень-очень дешевых духов, – ядовито парировала Беата.
– Если бы немецких детей хоть чуточку воспитывали их ррродители, – прорычала бабушка, – такого бы не пррроизошло!
– Вернер! Я должна терпеть оскорбления от матери твоей уборщицы?! Мало того что ты позволяешь этим людям, приехавшим из дикой страны, тут жить, так теперь они пользуются твоей добротой и настолько обнаглели, что грубят твоим родственникам! – зашипела Беата. – Роланд! Скажи наконец хоть что-нибудь! Что ты молчишь все время?!
– Я, э-э… дорогая… в общем, э-э…
Больше он ничего не смог сказать, так как бабушка пришла в такую ярость, что отбросила все свои величественные манеры:
– Убоорщицы?! Мать уборщицы?! Кто?! Я?! Между прррочим, я известная пианистка, лауреат междунаррродных конкурсов. А моя дочь Анна – дипломирррованный педагог, выпускница консерватории! И если мы тут нежеланные жильцы, тогда мы уйдем. Немедленно! Пойдем, Анна!
Анна так тряхнула головой, словно не могла поверить в то, что все это происходит на ее глазах.
– Мамочка, это ужасное недоразумение. Нам всем нужно успокоиться. Уинстон уже пришел в себя, дети наверняка попросят прощения и…
– Ха! Прррощения! Что-то я пока не слышала никаких извинений!
– Верно. Я тоже еще не слышал, – заявил Вернер. – Но прежде всего я жду извинений от Беаты за ее абсолютно неприемлемое замечание. В отличие от моих племянниц и племянника она все же взрослая женщина. Итак?
Беата уставилась на него, раскрыв рот.
– Беата? Я жду. Ты только что оскорбила людей, которые мне очень дороги, и я требую извинений.
Все молчали, онемев от неожиданности. Но совсем недолго. Беата снова взвилась:
– Что такое?! Я еще должна извиняться?! Ну все, с меня хватит! Роланд, если кто-то и уйдет из этого дома, то это будем мы. Нам тут явно никто не рад.