Загадка сбежавшего сейфа

Подойдя к двери, я остановился. Не из-за того, что испугался – ведь Супер-Уинстон не ведает страха! – просто возле входа в кабинет директрисы я наткнулся на настоящий лес человеческих ног. Пробраться мимо него оказалось непросто!

Я теснее прижался к стене и посмотрел наверх. Возле двери стояли директриса фрау Розенблатт, трое полицейских, школьная секретарша фрау Моммзен и господин Люттге, школьный завхоз. Господин Люттге что-то взволнованно говорил и быстро жестикулировал – по его виду можно было предположить, что случилось что-то необычное. Я тут же навострил уши и подкрался чуть ближе.

– Видите ли, фрау Розенблатт, ограбление в школе «Софи Шолль» меня сразу насторожило, – говорил он. – Однако, признаюсь честно, такой наглости я никак не ожидал. Они просто заперли меня в копировальной каморке, где я ничего не мог поделать – просто сидел и слушал, как они выламывали из стены сейф!

– Почему вы вообще вышли из своего кабинета? – спросил один из полицейских. – Вы что-нибудь услышали? Какой-то шум, когда преступники проникли в школу? Мы пока не обнаружили на дверях никаких следов взлома. Создается впечатление, что у злоумышленников был ключ.

Люттге покачал головой:

– Нет, не слышал. Об этом говорили и мои коллеги из «Софи Шолль». Грабители, вероятно, вошли в их школу с помощью ключа, который подходит ко всем дверям. Поэтому я установил в школьном вестибюле камеру видеонаблюдения, картинка с которой поступает на мой компьютер, а еще датчик движения, посылающий мне сигнал тревоги.

Святые сардины в масле! Как похоже на сериалы, которые мы с Вернером смотрели по телику! Тем более удивительно, что господин Люттге при таком солидном оборудовании очутился в копировальной каморке.

Видимо, о чем-то подобном подумал и полицейский, потому что он задал очередной вопрос:

– Значит, вы говорите, что видели по системе видеонаблюдения, как посторонние люди проникли в здание школы?

Люттге устало кивнул:

– Да. Вчера вечером. Приблизительно в двадцать один час.

– Но почему же вы сразу не позвонили в полицию?

– Понимаете, я думал, что сам разберусь с теми типами. Ведь я год назад окончил курсы самообороны. Поэтому спустился из своего кабинета в вестибюль, а оттуда направился в администрацию. Ну и как только вошел в дверь, вдруг – бум! У меня потемнело в глазах. А когда пришел в себя, то обнаружил, что сижу возле копировального аппарата, а в кабинете директора те парни уже орудуют дрелью.

– Дорогой господин Люттге, значит, не вы задержали преступников, а преступники вас, – раздраженно проговорила фрау Розенблатт, и это прозвучало так, будто во всем виноват Люттге. Тот сразу съежился под ее колючим взглядом. Короче, не хотел бы я жить с этой дамой в одной квартире! Тем более когда у нее такое плохое настроение, как сейчас.

– Увы, все так и есть, – пробормотал Люттге и почесал в затылке. – Теперь я остался с огромной шишкой на голове, а сейф украли. Ничего не понимаю – они как будто знали, что я приду сюда.

– Хорошо, господин Люттге, – деловым тоном продолжал полицейский, – если вы уже более-менее пришли в себя и не хотите лечь в больницу, я прошу вас сейчас поехать с нами и повторить показания для протокола.

– Конечно-конечно, я поеду. Вроде сейчас я уже чувствую себя нормально, да и на работе школы мое отсутствие не скажется.

– Кстати, о вашем отсутствии, – вмешался второй полицейский. – Фрау Розенблатт, вы можете сказать нам, что именно лежало в сейфе? Ценные предметы? Наличные деньги?

Директриса вздохнула и посмотрела на потолок:

– Ценные предметы? Ну это как посмотреть. Наличных там было не так много. Фрау Моммзен всегда убирает туда вечером нашу кассу. Вероятно, там было двести евро и несколько почтовых марок.

– Ну, такую потерю можно пережить, – сухо констатировал полицейский. – Преступники будут явно разочарованы, даже рассердятся, а для вас это не так уж страшно – по сравнению с теми суммами, которых лишились другие школы.

– Вы просто не знаете ситуацию! Для нас это настоящая катастрофа. Преступники даже не подозревают, что они натворили!

– Ну, пропажа двухсот евро, конечно, тоже болезненная штука, но…

– Ах, деньги волнуют меня меньше всего! – с досадой перебила его фрау Розенблатт. – Я уже сказала, что для нас это настоящая беда. Кроме почтовых марок, в сейфе со вчерашнего дня лежали пятьдесят экзаменационных работ. Письменные выпускные экзамены по математике учащихся гимназии «Вильгельмина». Пока я даже не представляю, как мне сообщить об этом школьному сенатору[3]. Но что хуже всего – нашим бедным абитуриентам!

Святые сардины в масле! Выпускные экзамены по математике! Письменные! Вот это штука! Подумать только – ведь это очень плохие новости для Нико, брата Тома!

– Уинстон! Вот ты где! – раздался за моей спиной голос Вернера. – Что это ты вздумал убегать из машины! Зачем ты прибежал в школу? Что за безобразие?! Негодный кот! Поехали, иначе мы опоздаем на прием. Ветеринар нас ждет!

Да, вот это действительно плохие новости. Причем именно для меня. Я прикинул, не убежать ли мне – и тут меня увидела директриса Розенблатт: