Загадка Рунного Посоха

Подплывая, Хокмун время от времени видел силуэты людей, но не мог ясно разглядеть их. Двое, казалось, боролись с волнами, а третий в это время сидел, выпрямившись и наблюдая за ними.

— Держитесь! — крикнул Хокмун, перекрывая грохот волн и вой ветра. Собрав все свои силы, он заработал руками еще упорнее и вскоре оказался поблизости от плота, который швыряло в диком хаосе черно-белой воды.

Он ухватился за край плота и увидел, что двое и впрямь дрались всерьез. Он увидел также, что на них были маски с рылами Кабанов. Это были солдаты Гранбретани.

* * *

На какой-то момент Хокмуна подмывало предоставить их своей судьбе. Но если он так поступит, он окажется не лучше них. Он решил сделать все, чтобы спасти их, а потом решить, как с ними распорядиться.

Хокмун попытался взобраться на плот, но вода и канат вокруг пояса мешали ему.

— Помогите мне, — выдохнул Хокмун, — или я не смогу помочь вам.

Человек поднялся и, качаясь, двинулся через плот к Хокмуну, пока ему не загородили дорогу дерущиеся. Пожав плечами, он схватил их за выступающие части доспехов, на миг остановился, пока плот в очередной раз не погрузился в воду, а затем просто столкнул в море.

— Хокмун, друг мой дорогой! — раздался голос из-за маски Кабана. — Как я счастлив видеть вас. Вот, я помог вам. Я облегчил наш плот.

Хокмун попытался было схватить одного из тех, кого столкнули, но не смог до него дотянуться. В своих тяжелых доспехах и масках они пошли ко дну. Хокмун завороженно следил, как с кажущейся медлительностью их закованные в металл тела погружались в воду.

Он обжег взглядом оставшегося, который протягивал ему с плота руку.

— Вы убили своих друзей, Д’Аверк. У меня возникла хорошая мысль — отправить вас вслед за ними.

— Друзей? Мой дорогой Хокмун, они были чем-то вроде слуг, но ни в коей мере не были друзьями. — Д’Аверк сжался, когда плот швырнула новая волна, из-за которой Хокмун чуть не выпустил из рук скользкие бревна. — Нет, не друзей. Они были достаточно верными, но невыносимо скучными. И они сделали из себя дураков. А я не мог такое терпеть. Дайте руку и позвольте помочь вам подняться на борт моего небольшого суденышка. Оно не очень, но…

Хокмун позволил Д’Аверку помочь ему взобраться на плот, затем повернулся и помахал рукой в сторону корабля, едва видимого сквозь туман. Он почувствовал, как натянулся канат, когда Оладан начал сматывать его.

— Просто счастье, что вы проплывали мимо, — хладнокровно заметил Д’Аверк, пока их медленно подтягивали к борту корабля. — Я считал себя ничем не лучше утопленника, а все свои славные замыслы — просто утопленными. И тут, кто, как бы вы думали, проплывает на великолепном корабле — сам благородный герцог Кельнский. Судьбе было угодно вновь столкнуть нас, герцог.

— Да, но я охотно оттолкну вас, как вы оттолкнули ваших друзей, если вы не придержите язык и не поможете мне с канатом, — проворчал Хокмун.

Наконец плот ткнулся в борт «Улыбающейся девушки». Вниз по полусгнившему борту сполз веревочный трап Хокмун стал подниматься и с облегчением перевалился через фальшборт на палубу.

Когда Оладан увидел появившуюся над бортом голову следующего человека, он выругался и схватился за меч, но Хокмун остановил его.

— Он — наш пленник, мы вполне можем оставить его живым, так как позже, если мы попадем в плен, он может нам пригодиться.

— Ах, как разумно, — с восхищением в голосе произнес Д’Аверк и закашлялся. — Простите меня, но боюсь, перенесенные испытания сильно ослабили меня. Смена белья, стакан горячего грога, хороший отдых, и я вновь стану человеком.

— Вам повезет, если мы позволим вам гнить в трюме, — иронично заметил Хокмун. — Отведи его в нашу каюту, Оладан.

* * *

Теснясь в крошечной каюте, Хокмун и Оладан наблюдали, как Д’Аверк снял с себя маску, доспехи и насквозь промокшую одежду.

— Как вы оказались на плоту, Д’Аверк? — спросил Хокмун, когда тот суетливо вытерся досуха. Хокмуна даже привело в замешательство то хладнокровие, хотя и внешнее, с каким держался этот человек. Герцог восхищался этим качеством и даже спрашивал себя, не нравится ли ему в каком-то смысле Д’Аверк. Наверное, дело было в честности, с которой тот признавался в своем честолюбии, в нежелании оправдывать свои действия, даже если это было убийство.

— Длинная история, дорогой мой друг. Наша троица — Экардо, Питер и я — предоставила остальным солдатам возиться с тем слепым чудовищем, которое вы на нас напустили, и сумела добраться до безопасного места в холмах. Затем прибыл орнитоптер, который я посылал за другим, побольше, и начал кружить над холмами, пораженный, вероятно, впрочем, как и мы, исчезновением целого города. Кстати, вы должны объяснить мне это. Мы посигналили пилоту, и он приземлился… Мы уже сообразили, что оказались в несколько затруднительном положении. — Д’Аверк умолк. — Здесь есть какая-нибудь пища?

— Шкипер приказал доставить с камбуза ужин, — сообщил Оладан. — Продолжайте.