Загадка Рунного Посоха

— Нет, ни за что, пока не выйду замуж!

— И это все? — засмеялся солдат в маске Кабана. — Тогда я женюсь на тебе, уж если тебе так этого хочется. — Он вдруг грозно обернулся к четверке, сидевшей с надвинутыми капюшонами: — Вы ведь святые люди и не откажетесь поженить нас?

И прежде чем Хокмун и остальные сообразили, что происходит, он схватил Ийссельду, сидевшую ближе всего к краю скамьи, и рывком поднял ее на ноги.

— Пожени нас, святой человек или… Клянусь Рунным Посохом! Какой ты святой!

Капюшон Ийссельды слетел с ее головы, открыв замечательные волосы.

Хокмун поднялся. Теперь оставалось лишь одно — драться. Д’Аверк и Оладан тоже встали.

Одновременно выхватили они мечи, спрятанные под рясами. Одновременно бросились они на бронированных солдат, крикнув женщинам, чтобы они уходили.

Воины-Кабаны были пьяны и захвачены врасплох, чего нельзя было сказать о нападавших. Меч Хокмуна скользнул между нагрудным панцирем и латным воротником вожака и убил его раньше, чем тот успел вытащить свой меч. Оладан с размаху рубанул по едва защищенным ногам второго, подрезая ему коленные сухожилия. Д’Аверк отсек руку тому, кто успел снять латные рукавицы.

Теперь сражение шло во всем зале, тогда как мужчины и женщины без оружия бросились к лестнице и дверям, а некоторые столпились посмотреть на верхней галерее.

Оладан, отказавшись в такой тесноте от нормального боя, вскочил на спину громадного солдата и пытался кинжалом выколоть тому глаз и убить его. Спотыкающийся, полуослепленный солдат неуклюже топтался, стараясь сбросить со спины неожиданного всадника.

Д’Аверк бился с довольно умелым воином, теснившим его к лестнице. Хокмун отчаянно отбивался от громадного солдата, который каждый раз, промахнувшись по нему, отсекал от столов большие куски дерева.

Хокмун попытался сбросить плащ, стеснявший его движения, одновременно уклоняясь от ударов топора. Он шагнул в сторону, запутался в складках плаща и упал. Секирник зарычал и занес топор для последнего удара.

Топор обрушился и распорол складки плаща, но Хокмуна там уже не было: он, упав, успел откатиться. Хокмун вскочил на ноги и, пока секирник вытаскивал из деревянного пола застрявший в нем топор, со всего маха рубанул по шее секирника. Солдат застонал и оглушенный, упал на колени. Хокмун рывком откинул его маску, открыв красное искаженное лицо, и пырнул в распяленный рот, вонзив меч так глубоко в горло, что из шлема хлынула кровь. Хокмун вытащил меч, и шлем, лязгнув, закрылся.

Поблизости от Хокмуна Оладан пытался отделаться от своего противника, который, схватив за руку, стаскивал его со спины. Хокмун рванулся вперед и обеими руками вогнал свой меч прямо ему в живот, пронзив и доспехи, и кожаный колет, и плоть. Солдат завопил, рухнул на пол и остался лежать, корчась.

Хокмун и Оладан пришли на помощь Д’Аверку, рубя своими мечами его противника, пока тот не упал мертвым.

Оставалось прикончить лишь того, кому Д’Аверк отсек руку. Тот лежал и плакал, истекая кровью, и все старался приставить руку на место.

Тяжело переводя дыхание, Хокмун посмотрел на результаты резни, учиненной ими.

— Неплохая ночная работа для святых людей, — произнес он.

Д’Аверк задумчиво глядел на него.

— Может быть, — сказал он, — настало время сменить наше обличье на более полезное для нас.

— О чем это вы?

— Здесь достаточно частей Кабаньих доспехов, чтобы обеспечить нас всех. К тому же у меня есть свои. Я говорю на тайном языке Кабана. При некотором везении мы сможем путешествовать под маской тех, кого боимся больше всего в Темной Империи — ее собственных солдат. Мы гадали, как пробраться через страны, где Гранбретань упрочила свои завоевания. Ну, вот и способ.

Хокмун впал в глубокую задумчивость. Предложение Д’Аверка было диким, но у него были и свои достоинства, особенно учитывая то, что Д’Аверк знал все ритуалы своего Ордена.

— Наверное, вы правы, Д’Аверк, — сказал Хокмун. — Тогда мы сможем проехать там, где местность больше всего заполнена силами Темной Империи и получим шанс попасть в Камарг скорей, чем путешествуя в собственном обличье и по тайным тропам. Отлично, так мы и сделаем.

И они принялись стаскивать доспехи с трупов.

— В молчании трактирщика и горожан мы можем быть уверены, — заметил Д’Аверк. — Они же не захотят, чтобы узнали, что здесь было убито шестеро солдат Темной Империи.

Оладан, баюкающий свою вывихнутую руку, со вздохом сказал, наблюдая за их работой:

— Жаль. Это был подвиг, достойный того, чтобы его записали в анналы.

Глава 8 Лагерь Темной империи

— Выводок Горных Великанов! Я ж до смерти задохнусь раньше, чем мы куда-нибудь доберемся! — раздался приглушенный гротескным шлемом голос Оладана, когда он попытался освободиться от его громадной тяжести. Они, все четверо, сидели в комнате над трактиром, примеряя доставшиеся им трофеи.