Загадка о тигрином следе

Уязвлённый любовной неудачей комиссар мечтательно рассуждал, развалившись на заднем диване и разглядывая облака:

– Вот завидую я божьим коровкам. Они могут спариваться без перерыва по 10 часов в день, оргазм у них длиться по полтора часа и может случаться три раза подряд. Вот это жизнь, ничего больше не нужно!

На это генерал ехидно заметил:

– Зря завидуете. Их во время столь продолжительных плотских утёх птичка может легко склевать.

– Слушайте вы! – подпрыгнул на месте комиссар, но быстро сник, памятуя о полученных от генерала болезненных уроках. – Вы я погляжу совсем не романтик. А революцию могут делать лишь романтики.

В это время Одиссей пытался заснуть. В полудрёме ему вспомнился разговор, состоявшийся с приехавшим проводить экспедицию представителем разведотдела штаба армии. Это был высокий стройный человек, одетый в отлично сшитый френч. Он лениво протянул каждому из путешественников холеную руку, украшенную массивным перстнем с крупным бриллиантом. Пожимая мягкую ладонь, Луков обратил внимание на тщательно отполированные ногти. От напомаженного, холеного военспеца из бывших офицеров исходил приятный запах французских духов.

«Павлин какой-то, а не разведчик», – подумал Луков, с неприязнью разглядывая стоявшего перед ним человека.

Картина, которую откровенно нарисовал перед путешественниками армейский контрразведчик, была на редкость безотрадной. Красный фронт стремительно рушился, в ближайшие дни, а может быть и часы, кольцо окружение вокруг Астрахани могло сомкнуться. Белые армии уже копили силы для броска к Царицыну.

– По недавно полученным агентурным сведениям, – говорил представитель штаба со странной безучастностью, словно его это не особо касалось, – в самое ближайшее время добровольческая армия должна перейти в решительное наступление. Против нас сосредоточены конный корпус генерала Врангеля, конные дивизии генералов Покровского и Шкуро, отборные марковские и корниловские офицерские и пластунские полки. Вряд ли мы устоим против такой силы. В это самое время где-то в степи, возможно прямо на пути вашей экспедиции, находится рейдовый отряд противника до 50 сабель. По нашим сведениям, это не регулярная кавалерия, а туземная часть, возможно калмыки. Должен вас предупредить, что азиаты отличаются особой жестокостью.

– Понимаю вашу озабоченность, прервал коллегу генерал. – Но что вы предлагаете?

Штабист развел руками, ответил растерянно:

– Не знаю… Может отложить отъезд. Москва требует, чтобы я гарантировал вам безопасный проезд до Астрахани. Но о какой безопасности сейчас может идти речь!

– На сколько отложить? На неделю, на две или на месяц? – раздраженно поинтересовался встрявший в разговор комиссар. – Вы в своём уме! У нас задание особой важности, вы это понимаете?!

– Я всё понимаю, – штабист с досадой покосился на комиссара и с этого момента обращался только к бывшему офицеру, – и всё-таки отправляться теперь рискованно. Триста верст по открытой степи, фактически по вражеским тылам – вы можете попасть в засаду.

– Что за чушь! – вспылил комиссар. Ему явно пришёлся не по душе этот напомаженный франт из бывших золотопогонников. – Да вся наша экспедиция с первого же дня рискованная затея! Но настоящий большевик должен быть готов, не задумываясь отдать свою жизнь за торжество мирового интернационала трудящихся!

Штабист снова развёл руками, давая понять, что в этом случае он умывает руки:

– Тогда я вижу один выход – положиться на то, что под капотом вашей машины не меньше лошадиных сил, чем коней в этой банде. А на крайний случай у вас имеется пулемёт.

– Это правильно, – поддержал его генерал. – Лучший способ защиты для нас – это скорость. Надо постараться проскочить этот путь, как можно быстрее. А в случае с встречи с неприятелем постараемся отбиться. Ну а если к нашему приезду вокруг Астрахани сомкнётся кольцо окружения, что ж будем прорываться, чтобы исполнить приказ.

Под конец разговора со штабистом у Одиссея сложилось полное впечатление, что этого вялого типа с подёргивающимися красными веками и бесцветной речью по большому счёту мало волнует судьба экспедиции. Он не пытался всерьёз предостеречь москвичей от возможных ошибок, да и в общем ничего путного не посоветовал. Хотя, наверное, как специалист, в полной мере владеющий ситуацией на фронте, мог бы дать действительно ценные рекомендации. Похоже, ему вообще было глубоко безразлично, что твориться на фронте. Пережидая лихое лихолетье в штабе у красных, этот конформист думал только о собственном благополучии и комфорте, и наверняка имел заготовленное алиби на случай, если переменчивая фортуна лишит его уютного местечка, и придётся искать подходящую службу у белых. Как успел заметить Луков, таких приспособленцев у красных было немало. И любой из них мог оказаться Джокером.

*