Загадка о тигрином следе

– Сами видите – край нам пришёл. Опытный враг прекрасно ориентируется в степи, он меняет лошадей по мере того, как они устают, тогда, как даже самая мелкая поломка в нашей машине: перегревшийся мотор или лопнувшая трубочка, поставят на наших ценных для революции жизнях жирный крест.

– Да, на языке генштабистов это называется «тактикой постоянного преследования» – выматывающая штука! – задумчиво покачав головой, вынужден был всё же согласиться с комиссаром генерал. – К тому же я знаю, как умеют преследовать неутомимые азиаты: они вцепятся в нас мёртвой хваткой – не будут ни есть, ни спать, а постоянно гнать и гнать! Потому, что хорошо знают закон степей – на плечах врага в десять крат легче и веселее живётся.

Тут и немец с ещё большей настойчивостью принялся уверять ещё колеблющегося начальника в своей способности сделать несколько заячьих петель вёрст по тридцать, и в конечном итоге оставить преследователей в дураках.

– Я ничем не рисковать, герр начальник! Это очень кароший дойч машин. Его делать очень уважаемый в Фатерлянд фирма. Я сыграть с разбойниками весёлый шутка, а после мы ехать дальше спокойно.

Вендельмут показал пальцем на хорошо заметный издали курган примерно в сорока верстах впереди. Место было заметное. Там находился тайник с горючим, который указал им на карте шофёр ещё до своего пленения.

– Встретимся там. Давайте сверим часы и назначим время рандеву.

– Я буду там!

Уверенный тон немца так впечатлил генерала, что он предложив Лукову и комиссару не отягощать себя лишней ношей, взяв с собой еды и воды лишь на полдня пути.

Глава 27

Благодаря немцу, который увёл банду за собой, Луков, его спутники без происшествий добрались до назначенного места встречи. Но Вендельмут так и не появился. Его ждали почти сутки. Но, видимо, хвалённая немецкая тёхника всё же подвела германца. Иного объяснения случившемуся ни у кого не было.

Луков очень надеялся, что они задержатся здесь ещё хотя бы на полдня – для полной очистки совести. Случаются же иногда на свете чудеса, и даже мёртвые бывает возвращаются с того света.

Но генерал со скорбным видом вытащил патроны из барабана своего «Нагана», поднял руку над головой и несколько раз щёлкнул курком самовзвода, отдавая тихий салют в память об очередном члене их отряда.

– На этом всё – сухо подвёл черту Вильмонт, и первым зашагал прочь. За ним потянулся комиссар. Луков ещё некоторое время стоял, вглядываясь в ту сторону, откуда должен был появиться немец, потом нехотя поплёлся за товарищами. Но ещё долго Одиссей оглядывался на ходу в надежде увидеть вдали быстро нагоняющую их тёмную точку и услышать гул автомобильного мотора.

Словно в насмешку над оставшимися без транспорта чужаками по пути пошёл снег и ударили заморозки, грунт стал идеальным для езды на автомобиле. Шли почти безостановочно. По мере того как в теле накапливалась усталость, в нем появилось и другое ощущение, гложущее все человеческое естество, – ощущение голода. Как не растягивали ту еду, что у каждого была с собой, её хватило ненадолго. Голод гнал их вперёд к Астрахани и одновременно лишал последних сил.

Генерал отдал молодым людям свой концентрат – из тех продуктов, что они взяли с собой и сразу разделили. Одиссей хотел сварить свою долю в котелке, но потом не утерпел и съел сырым. Так же поступил и Лаптев.

Сам старик легко обходился подножным кормом и пытался учить своих молодых спутников откапывать из-под снега какие-то растения и мучнистые корешки. Одиссей пробовал жевать их, но они оказывались слишком жёсткими и волокнистыми или же совершенно отвратительными на вкус. Он отведал и почек каких-то кустов, но их смолистый вкус обжигал губы и язык.

Комиссар тоже не мог «есть траву» и с ненавистью поглядывал на старого маразматика, который бесконечно нудел, что, мол, в растительной пище спасение, жизненное тепло, которое согреет и даст организму всё, в чём он сейчас нуждается.

– Да пошёл ты! – наконец взорвался комиссар, уперев в старика совершенно бешенный взгляд налившихся кровью глаз. – Так ты предложишь нам жрать червей, жуков и прочую мерзопакостную живность! Думаешь, я не вижу, что ты заблудился в этой пустыне и пытаешься морочить нам голову, чтобы мы не задавали тебе жёстких вопросов… А может ты боишься, что мы сговоримся и съедим тебя?

Одиссей хоть и был далёк от намерения стать каннибалом, но его тоже мучило смутное подозрение, что на этот раз по какой-то причине опытный путешественник допустил навигационную ошибку, и они ходят по гигантскому замкнутому маршруту. Он старался гнать прочь эту ужасную мысль, но услышав её от комиссара почувствовал отчаяние.

Лаптев же снял с себя ремень, смочил его в снегу, после чего нарезал маленькими кусочками и стал жевать эти кусочки, как бекон.