Загадка Идола

Он внимательно рассматривал идолов, но не находил никаких мимических различий в выражении их каменных физиономий. Это были стереотипы, идентичные, построенные по единой схеме, будто отпечатанные с одной матрицы. Он пытался подавить разочарование: неужели он и вправду поверил в вечерний бред Вероники? Он ожидал увидеть различие в их масках? У него была интуитивная вера в свежесть ее непредвзятого взгляда! Но каменные идолы - полутораметровые гранитные столбы, увенчанные округлыми болванками голов, - были одинаковы: стандартно выбитые углубления глаз, возвышенности надбровных дуг, плоского носа, тонких губ, выпуклостей щек. Не понять, мужчины это или женщины. Единая маска, отпечатанная и застывшая на всех гранитных столбах. Примитив, но вневременной, если возраст речных террас верно определен.

Никифор Антонович набросил на голову брезентовый капюшон плаща: дождь усиливался. И, переходя от одного каменного идола к другому, он почувствовал неприятное ощущение внутреннего давления, чей-то мысленный приказ.

Он был здесь, на захоронении, не один! За ним кто-то наблюдал. Этот пронизывающий взгляд подавлял и подчинял.

Мрачные могильники, каменные идолы, неодушевленные, но излучающие непостигаемую им тревожную мысль. Источник эманации * мысли как будто сконцентрировался сзади него, за спиной. Сверхъестественное чужеродное наваждение.

Сколько сил нужно, чтобы преодолеть этот внезапный панический страх и обернуться, посмотреть в упор: что же там такое?

- Никифор Антонович! - услышал он сзади зябкий, дрожащий голос Вероники. - Вы прошли мимо. Идемте, я вам покажу эту... женщину.

Страх исчез, Никифор Антонович обернулся. Вероника полусонно смотрела на него.

- Ох, как мне хочется спать, - подавляя зевок, сказала она. - День, правда, такой дождливый. Может, потому я хочу спать? Идите за мной, Никифор Антонович! Раз, два, три, четыре, пять... шесть... Вот она! Вы посмотрите, как хорошо она улыбается!

Ударил ливень.

Вероника сделала шаг к идолу и покачнулась. Никифор Антонович подхватил ее за талию. Вероника стала осе

* Эманация - излучение.

дать, и ему пришлось напрячь силы, чтобы удержать ее тяжелеющее тело. Вероника спала! Люминал, который он дал ей на ночь, еще действовал!..

Вечером, когда дождь кончился и земля успела просохнуть, Никифор Антонович расположился со всеми материалами Введенского на прибрежном песке. Больше всего его интересовали кальки с масками идолов. Эти балбалы * располагались в пятнадцати метрах друг от друга по линии, ориентированной под тупым углом к широтному направлению террасы. Северо-восточное окончание этой линии перекрывалось как раз теми речными наносами, по которым датировался возраст захоронений.

Все кальки, кая полагалось, были пронумерованы в порядке расположения идолов, от меньших к большим, с юго-запада на северо-восток.

Никифор Антонович разложил кальки, в соответствии с пространственной ориентировкой идолов, прямо на песке и придавил их камешками. Было двадцать четыре калькированных маски со скорбно опущенными уголками губ. Профессор Преображенский отошел, чтобы рассмотреть их со стороны.

И тут, на удалении, он заметил, как будто даже случайно, что губы одной маски чуть-чуть прямее, чем у прочих. Эта спрямленность была почти неуловима: если не ожидать ее, то и невозможно заметить.

Это была маска № 17, снятая с того самого идола, возле которого заснула Вероника. Значит, именно этот идол улыбался Веронике.

- Обратите внимание на маску № 17, - сказал Гурилев. Никифор Антонович, углубившийся в созерцание масок, даже и не слышал, когда он подошел. - Это единственный идол, на теле которого есть жилка прозрачного гребенчатого кварца. Очень красивый рисунок, чем-то похожий на древний орнамент. Шурфовщик Карпыч говорил, что наш проводник Мамат находил такой кварц в верховьях Каинды, в

* Балбалы - каменные изваяния.

пещере. И вроде бы он видел там человеческие скелеты. Не исключено, что этот идол как-то связан с кварцевой пещерой.

Проводник Мамат оказался отличным охотником, что в общем-то было неудивительно: непуганные стада архаров и теке бродили совсем неподалеку. Однажды Мамат привез небольшого бурого медведя, которого уложил прямым попаданием в голову возле пещеры на Байше. В этой пещере, по словам шурфовщика Карпыча, Мамат и видел гребенчатый кварц и много скелетов.

Гурилев предложил Никифору Антоновичу съездить туда, может быть, там древние разработки кварца.

Тропа на Байш была довольно хорошо наезжена и шла, в основном, по левому, менее обрывистому, берегу Каинды.

По мере подъема вверх по течению реки на ее террасах постепенно исчезли березы, сменившись елями и можжевельником, а затем - низкорослыми кустарниками тала, родственного равнинным ивам.

Пещера была среди скальных серых гранитов, и ее темное отверстие Мамат показал снизу.

Лошадей спутали и оставили пастись у тропы на небольшой поляне.

Никифор Антонович подобрал поросший зеленоватым мхом кусок ноздреватого шлака.

- Вот и первая находка, Лев Николаевич! - довольным тоном произнес он.