Загадка 602-й версты

Никто никогда не узнает, что пережил молодой чекист Иван Полозов, когда широко раскрытыми от ужаса глазами следил через окно, как, припадая на одну ногу, приближался к своему домику вставший из гроба Данило Романович Когут. Луна светила ярко, и Полозов хорошо видел лицо ожившего покойника. Но на нем и не было никаких следов смерти. Это было лицо живого Когута. Густая вьющаяся борода, румяные от мороза щеки, большой с горбинкою нос. Под густыми нависшими бровями глаз не было видно, но Ивану показалось, что он различает их живой блеск.

Никогда еще Полозов так не пугался. Он пытался поднять маузер, но правая рука отказывалась привычно и твердо сжать рукоять пистолета. Она была бессильна, словно неживая. Между тем Когут неторопливо подошел к домику. Проходя к крыльцу, он поднял голову и посмотрел в окно, за которым стоял Полозов. Иван отшатнулся от окна, хотя рассмотреть его Данило Романович, безусловно, не мог.

В голове Ивана порывисто, как потухающее пламя под ветром, металась мысль: «Но ведь он был мертв. Я сам укладывал его в гроб. Сам забивал крышку... Он мертв, значит, его здесь быть не может. Я брежу!..»

Но это был не бред. С улицы послышался скрип ступеней крыльца. Затем Данило Романович дернул за ручку двери сеней. Что-то проговорил недовольно, что, Иван не понял, но хорошо расслышал привычное: «Язви его...»

В этот момент тревожная мысль обожгла Ивана, вытеснив из головы все остальное. Ведь сейчас бойцы его взвода, выжимая из дряхлой дрезины всю возможную скорость, мчатся ему на помощь. Еще минута-полторы, и они будут здесь. Ни Когут, ни его телохранитель, конечно, не догадываются об этом. Иван как ни старался, не мог рассмотреть лежащего на тропе человека. Зато он хорошо слышал, как Когут ворчит и ругается у двери, отгибая гвозди. Иван с удовлетворением вспомнил, что гвоздей забито много, и за две-три минуты Данило Романович не успеет их разогнуть.

Сейчас Ивану более опасным казался человек на тропе, чем невесть откуда взявшийся Когут. Ведь как только дрезина остановится у домика и человек в балахоне поймет, что попал в ловушку, он будет отстреливаться. Он сумеет убить двух-трех бойцов, пока с ним справятся. Этого допускать нельзя. Напарнику Когута нельзя позволить сделать хотя бы один выстрел. С такого расстояния бандит, конечно, не промахнется. Рисковать жизнью своих людей Полозов не мог. Вот человек на тропке приподнял голову, повернул ее к домику и что-то крикнул Когуту, все еще возившемуся у двери. Иван не расслышал, что крикнул сторожевой, но он его увидел. А это сейчас было самое главное. Иван вытащил из рукава маузер, сам не заметив, что правая рука вновь повинуется ему. Не спуская глаз с лежащего на тропе, Иван услышал, как прекратилась возня у сенных дверей, как Когут, хрустя снегом, сошел со ступенек крыльца и пошел куда-то в глубь двора.

«Куда его черти понесли?» — встревожено подумал Полозов. Но времени на размышления не оставалось. На путях, яростно визжа тормозами, показалась дрезина. Человек на тропе шевельнулся. Иван увидел в руках бандита что-то длинное, черное, во всяком случае не револьвер, и, целясь ему в правое плечо, выстрелил. Человек дернулся, черный предмет упал в снег, но Иван этого уже не видел. С тревожной мыслью «Не маузер ли у этого подлеца? Тогда он и левой рукой стрелять сможет» Полозов выскочил в сени. Забыв о раздвигающихся досках, о том, что в тылу у него остается опасный и хорошо вооруженный противник, Иван с разбегу всей тяжестью своего тела ударил в двери сеней. Дверь с жалобным скрипом раскололась, и Полозов, не задевая ступенек и тропинки, соскочил в снег. Навстречу ему с насыпи сбегали четыре бойца во главе с Козариновым.

— Не затаптывайте следы! Идите целиной!— успел крикнуть им Полозов и огляделся. Когута нигде не было видно, но на снегу четко отпечатались его следы. Они вели в баню.

Иван забежал за угол домика. К нему, увязая по колени в снегу, подошли Козаринов и трое бойцов.

— Прибыли, товарищ командир,— коротко доложил отделкой.— Вы не ранены?

— Нет,— ответил Иван,— хотя свободно мог дать дуба с перепугу. Чертовщина какая-то здесь происходит.

— Начальник отдела звонил,— понизив голос, сообщил Козаринов.— Приказал предупредить вас, что один из бандитов, возможно, будет очень похож на покойного Данилу Романовича. Я звонил, но вы не взяли трубку, а потом подали сигнал тревоги.

— Ну, брат, от такой похожести любого может кондрашка хватить,— криво усмехнулся Полозов.— Ну, ладно, разберемся. Никуда он от нас не уйдет. Что с ним?— кивнул он на человека на тропе, около которого сейчас возился четвертый боец.

— Плечо пробито, и правая рука около кисти. Коробов пока перевязку делает,— ответил отделком.

— Что у него за оружие?

— Обрез,— ответил Козаринов, подавая ему отобранное у бандита оружие.

— А-а? Кулацкий документ,— усмехнулся Иван.

— Сделан неплохо, ей-богу неплохо. С откидным прикладом,— добавил Козаринов.

Но Полозова уже не интересовал обезвреженный враг. Теперь надо захватить того, кто укрылся в бане. Он, конечно, вооружен и будет отчаянно сопротивляться.