Загадка 602-й версты

— Пока святой огонь разгорается,— учил «Угодник» Немко,— укройся между штабелями, а когда запылает он как неопалимая купина, сотвори молитву и смело входи в купель огненную. Сможешь ли ты это сделать во славу господа, сын мой?

Утвердительное мычание с дороги показало, что косноязычный идиот хорошо усвоил приказания «Угодника».

— Укрепи дух свой и ничего не бойся,— властно, словно гипнотизируя, звучал голос «Угодника».— Как только огненная купина сомкнётся над тобою, ангелы, по моему приказанию, подхватят тебя и отнесут к престолу всевышнего в райскую обитель. Сделаешь ли ты все так, как я говорю?

Снова восторженное мычание Немко, и затем «Угодник» отпустил его.

— Торопись, сын мой! Иди с миром! Время для святого дела настало. Иди! Ой... Мать твою...

Подобравшись вплотную к липе. Леоненко, что есть силы огрел «Угодника» рукояткой нагана по крестцу. Тот дернулся и, сорвавшись с сука, рухнул в сугроб. Он попытался подняться, но второй удар по голове надолго успокоил его. В кармане полушубка бандита Леоненко нашел небольшой, так называемый офицерский, наган. Забрав оружие «Угодника», боец крепко связал его и только тут заметил отсутствие Немко.

Выскочив на дорогу, Леоненко увидел Немко, что есть силы бежавшего к станции. Боец встревожился. Окликнуть или догнать идиота, уверовавшего в приказ «Угодника», бесполезно. Бойцу была известна звериная сила Немко. Не стрелять же по этому безумцу как по преступнику. А, кроме пули, его теперь ничем не остановишь.

После небольшого колебания Леоненко еще раз осмотрел связанного бандита. Для верности он заткнул ему рот собственной рукавицей. Убедившись, что «Угодник» час-полтора может пролежать здесь без риска замерзнуть, Леоненко встал на лыжи и что было сил, прямо через лес, кинулся к станции.

Минут через сорок взвод охраны был приведен в состояние боевой тревоги. За связанным «Угодником» отправились двое бойцов. Остальные же рассыпались по стороне склада, примыкавшей к станции, чтобы перехватить поджигателя.

Справиться с Немко, даже после того, как к нему подошел Леоненко и разговором отвлек внимание косноязычного, было очень нелегко. Главное заключалось в том, что сделать это надо было бесшумно, не привлекая постороннего внимания и не разбив бутылки с керосином, которые тащил Немко в мешке с берестой.

Но когда все это было сделано, и Немко, вместе с вещественным доказательством — мешком с берестой и керосином — был доставлен в казарму, Козаринов отдал приказ, удививший всех бойцов взвода.

— На шестьсот вторую версту вам идти незачем,— сказал отделком Леоненко.— Командиру пока там никто не нужен. Возьмите трех бойцов, заберите наш запас керосина и на освобожденном от строевого леса участке склада разведите большой костер. Такой, чтобы похоже было, что целый штабель загорелся. Поняли?

— Не понял,— честно признался Леоненко.— Костры на складе запрещено...

— Для этого вас и посылаю,— понизил голос Козаринов.— Надо, чтобы и костер большой был и на штабеля ни одна искра не упала.— И видя недоумение на лице Леоненко, почти шепотом объяснил:

— «Угоднику» нужен был пожар на складе. Видать, он хотел наше внимание отвлечь и, наверное, сигнал кому-то подать. «Действуйте, мол! Здесь все в порядке». А кому сигнал? Думаю, что тем, кого командир на шестьсот второй версте дожидает.

— Теперь все понял,— расцвел в улыбке Леоненко.— Сделаю в лучшем виде. Только ведь на станции и на постах все всколыхнутся.

— Для постовых это не вредно,— улыбнулся Козаринов.— А дежурного по станции и товарища с телеграфа я предупредил, пока вы за Немко гонялись. Так что тревога будет только местного значения. Ясно?

— Все ясно!— ответил Леоненко.— Разрешите действовать?

— Когда ваш костер запылает, думаю, что это будет минут через десять,— уточнил Козаринов,— часовые поднимут тревогу. К вам прибегут все подсменные. Примите меры безопасности склада, но костер не тушите. Потушите, когда наша дрезина пойдет на шестьсот вторую версту. Тогда полностью ликвидируйте пожар. Понятно?

— Понятно!

— Действуйте. Похоже, скоро командир даст сигнал тревоги.

XI Еще два Когута!

Войдя в домик, Иван осмотрелся, насколько это было возможно в почти кромешной темноте, вытащил из кармана ключ и, подойдя к двери во вторую комнату, отпер замок. Осторожно, чтоб не заскрипела, он открыл дверь и ощупью, шаг за шагом, прошел в угол, где за шкафом лежала деревянная нога Когута. Так же осторожно он вернулся в первую комнату, сел к окну, достал кусачки, которыми накануне снабдил его Козаринов, и начал вытаскивать гвоздики, которыми была прибита к деревяшке кожа подушки. Все приходилось делать на ощупь, медленно. Конечно, все это можно было бы отложить до утра, но Полозову не терпелось проверить, справедлива ли догадка, мелькнувшая в его голове, когда Могутченко рассказывал о происшествии на Богородском кладбище.