Задолго до Истмата

Лошади мягко шли рысью, собеседники разговаривали по-шведски, теплый ветер обдувал лица. Русские командиры скакали на несколько корпусов впереди, посему Пипер продолжал негромкую беседу с королем.

– Никогда не видел столь странной линии укреплений и не представляю, какой армии под силу их преодолеть! А вы обратили внимание на русскую артиллерию, мой король?

– Тут хочешь не хочешь, а обратишь! – хмыкнул король. – Мне интересно, откуда у них такие орудия. Ведь еще мой отец посылал московитам, если не ошибаюсь, триста пушек. Да и пару лет назад Петр заказывал у Эренкрейца порядочное количество всякого вооружения...

– Ваше величество, их орудия вовсе не производства нашего королевского пушкаря!

– Сам видел! – огрызнулся король. – С чего я, по-вашему, велел отступить?

Пересели на заводных. Показались купола почти законченного собора Пречистой Божьей Матери. София в лучах заходящего солнца блестела так, что больно было глазам. Повеяло прохладой от озера – Карлу вспомнился Стокгольм и утренний бриз. Ностальгия отображала в памяти образы королевского дворца и готические крыши кирок – лютеранских храмов. Монарх вздохнул и помотал головой, отгоняя от себя воспоминания.

От молодой столицы пахло смолой и дегтем. Короля поразило отсутствие крепостной стены. Об этом он не преминул заметить Пиперу.

– Город без ограждения свидетельствует либо о силе государства, либо о глупости его правителя, – задумчиво произнес премьер-министр, – русскую царицу я при всем желании не могу отнести к сонму глупцов.

Король промолчал. Они миновали заставу, где граф Волков перебросился несколькими словами с дежурным офицером, а затем начались посады: рыбацкий, охотницкой артели, фермерский, скотницкий, торговый. Каждый квартал имел особенности, присущие только ему. Посредине рыбацкого поселка бил фонтан из мраморного изваяния дельфина в окружении русалок; у охотников на дверях каждого дома были прибиты оленьи рога; скотники красили фронтоны в красный цвет, а купечество проживало в избах с пятиугольными фронтонами шатрового (цыганского) типа.

Проехав посады, миновали еще одну заставу – Гвардейскую. Бутырский майор, несший караул, козырнул Волкову и Степанову и проводил подозрительным взглядом Карла. Выпив рюмку калганной, зло сплюнул на брусчатку: что со шведом нянчиться!

Карлу и его свите подготовили гостевые покои на третьем этаже государева дворца. Несмотря на позднее время, в честь шведского короля был дан торжественный ужин, на котором с русской стороны присутствовали премьер-министр Каманин и несколько высших министров. Шведы с удивлением узнали, что русская царица находится в «интересном положении», а конкретнее – на сносях, Карл тут же принялся в уме подсчитывать Софьины годы и едва не рехнулся. Софья Алексеевна Романова была старше его покойной мамаши!

– Однако и бесстыдники эти русские! – заметил перед отходом ко сну он.

Пипер с Беркенгельмом переглянулись. Король заметил, что сотоварищи слишком уж часто переглядываются за последний час.

– Что случилось? – пробурчал он. – Надеюсь, выспаться мне хоть удастся?

– Ваше величество, – осторожно начал премьер-министр, – мы узнали сегодня кое-что, способное повлиять на дальнейшие взаимоотношения шведского и русского кабинетов.

– Что еще? – раздраженно спросил король. – Лично мне хочется лишь одного – побыстрее вернуться в Стокгольм!

Два самых близких ему человека зашептали сразу в два уха.

– С ума сошли! – воскликнул Карл, пылая лицом. – Вы осмелились предложить мне такое бесстыдство! Да вы сошли с ума, оба!

Советники снова принялись нашептывать.

* * *

Утром королю сообщили, что русская царица любезно согласилась принять его в своем кабинете. Из-за своего «положения» Софья не могла уделить столь высокому гостю более часа времени, но Карл не обратил на это никакого внимания. Вчерашнее тайное совещание засело у него в голове и помешало обычно здоровому королевскому сну. Возможно, именно поэтому он скучал за завтраком и ел гораздо меньше обычного. В связи с окончанием похода король изменил своему привычному облику аскета и позволил себе съесть полчашки овсянки и куриную ножку. Запив этот весьма скромный завтрак австрийским вином, Карл высказал готовность к аудиенции на высшем уровне.

Два роскошно одетых пажа сопроводили его на второй этаж – в царские покои, где жила и работала первая женщина – Самодержица Всея Руси. Поначалу Карл хотел взять с собой Пипера, но им очень осторожно намекнули, что государыня боится сглазу и позволяет наведывать себя только близким людям. Карлу весьма польстило, что его отнесли к разряду «близких» людей, и он смягчил свое упорство. Вместо своего премьера его сопровождал премьер местный – верзила Каманин, возле которого шведский король испытывал приступ ксенофобии. И хотя Ростислав Алексеевич был само обаяние, превосходство в росте почти на полметра действовало на короля угнетающе.