Задолго до Истмата

Репнин искоса посмотрел на мужицкую харю священника. Черт его знает, как с ним себя держать – чин немалый, почитай всех попов в кулаке держит.

– Что вы, граф, собираетесь предпринять? – спросил он, деликатно покашляв в кулачок.

– Ничего нового, – развеселился Волков, – пошлю полк своих людей, пусть неожиданно нападут на лагерь шведов. Хотя бы на корпус Шлиппенбаха... да, именно Шлиппенбаха! Пока те в темноте разбираться будут, мои бойцы тихо смоются. Карл будет в ярости и непременно на нас нападет.

– А если не нападет? – упрямился Шереметев.

Волков скорчил мину.

– Борис Петрович, ну что вы как недоросль несмышленый? А что, если? Тогда мы на него нападем! Хотя мне и не хотелось бы.

– Почему? – удивленно спросил Басманов. – Вы думаете, нам не хватит сил, чтобы разбить армию Карла?

Граф нахмурился. Предстояло объяснять очень щекотливый момент, где он даже весьма остро спорил со Степановым. Кузьмича не было на заседании – поехал в Софийск проверить, как продвигаются дела у воспитанников академии.

– Во-первых, действительно сил у нас маловато. Пятнадцать тысяч против двадцати пяти (как минимум), а то и тридцати. Во-вторых, мы готовились к обороне. Одно дело – загнать солдата в редут и приказать не пропустить врага. Тут и дурак сообразит. Наступление – дело иное. Оно подразумевает собой слаженность и синхронность действий всех наступающих частей, отработанность маневра, четкие и смелые действия командиров подразделений. Этого всего у нас, к сожалению, нет. Нет! Еще не отработаны до конца механизмы взаимодействия атакующих подразделений... не доведены действия офицеров до автоматизма, в конце концов, наша армия проигрывает шведу чисто психологически. У них ведь синдром победителя! А когда российская армия в последний раз одерживала победу? Напомните мне, господа генералы, я что-то не припомню.

– Ну, Азов же взяли! – не совсем уверенно произнес Репнин.

– Тридцать две тысячи солдат супротив шести тысяч! – фыркнул Волков. – И то с первого раза не взяли. Про крымские походы и вовсе вспоминать нечего! Ославились на всю Европу! Перед этим со шведом воевали – многого добились?

– Правда твоя, Андрей Константинович! – вздохнул Басманов. – Русский человек надувается спесью, точно индюк заморский, а откуда эту спесь берет – неведомо. Разве что огороды у наших некоторых бояр больше той же Голландии, так там одна полынь растет. Вот ты с чего надулся, Борис Петрович?

– Азов мы все-таки взяли? И Керчь таперя наша! – упрямо заявил боярин.

– Вот когда бы ты ее взял, – рассердился министр, – то тебя и в фельдмаршалы не грех было бы произвести. С пушечной пальбой и барабанным боем!

– Борису Петровичу мы доверим одно из самых важных мест! – мигнул Басманову Андрей Константинович. – Его конница будет в засаде за Смольным бором. И в решающую минуту вам будет необходимо смутить шведа, ударив его в тыл.

Шереметев польщенно засопел. Он им всем еще покажет! Хотя его конница звезд с неба не хватает, но ребята дружные. Он каждого знает в лицо и уверен во всех.

– Андрей Константинович, так когда планируется налет ваших сорвиголов на корпус Шлиппенбаха? – спросил Басманов. – Нужно ведь бойцов подготовить, не то они зажирели на позициях.

– Как можно скорее, – ответил генерал, – послезавтра. Завтра подвезти на позиции винные порции, боеприпасы, провести богослужение. Послезавтра на рассвете мы покажем шведу кузькину мать.

В «последний день перед войной» были сделаны последние приготовления: отведены на резервные позиции оставшиеся саперные части, пристреляны ориентиры, дооборудованы на самых высоких деревьях наблюдательные пункты. С вечера ушел в разведку боем полк Муссолини. Бенито получил задачу следующего содержания: не открывая огня, приблизиться к шведскому лагерю и напасть на ту его часть, где располагался корпус генерала Шлиппенбаха, Бесшумно сняв часовых, работать багинетами до тех пор, пока не сыграют тревогу. После чего уходить болотами в сторону Пскова. По прибытии занять позицию на левом фланге обороны.

Командир полка «дуболомов» угрюмо кивнул башкой и отправился выполнять приказ. Басманов встряхнул головой и пожаловался Волкову:

– Будто мертвяки какие! Где вы их откопали?

– Вы верите в жизнь после смерти? – вопросом на вопрос ответил генерал.

– Боже меня упаси! – перекрестился Петр Данилович. – Спросите такое!

– А они верят! – сурово посмотрел Андрей Константинович вслед ушедшему Бенито.

– Кто же они такие? – со священным ужасом прошептал военный министр.

– Моджахеды, – устало ответил Волков, – воины тени.