Задолго до Истмата

Каманин говорил, что Ришелье на месте Карла Двенадцатого подослал бы женщину с ножом; пользуясь слабостью саксонца, Мазарини подослал бы даму с сифилисом, а Лаврентий Палыч – ревнивого мужика с ледорубом, но шведскому королю эти методы были неведомы. Он предпочитал честное сражение и в поисках Августа рыскал аки кот по амбару в поисках мышей. Генерал Волков опасался, что в горячую голову Карла придет идея похода на Россию, и держал на всякий случай в Изборске полк своих ревенантов. После июльского сражения ревенантов передислоцировали в Курск, а в Изборске расквартировали пятитысячный корпус генерала Бориса Петровича Шереметева, вооруженный и оснащенный по последнему слову техники. Техники, естественно, восемнадцатого века. Единственное, что позволили себе усовершенствовать «кураторы», – артиллерию, которая перестала быть гладкоствольной. Первое нарезное орудие – пищаль – было создано в России в конце шестнадцатого века, но до сих пор идея его была до конца непонятна. Как известно, перевод армий на нарезное оружие на Земле начался лишь в девятнадцатом веке, но географическое положение России требовало более решительных мер по оснащению войска. Страна не могла позволить пылиться перспективным проектам в забвении на полках.

Академик Каманин, возглавивший специальную комиссию по исследованию залежей документов в Поместном, Дворцовом и Артиллерийском приказах, утверждал, что ничего нового, идущего вразрез с общепринятыми этическими нормами и законами развития общества, изобретать не нужно. Все давно изобретено, просто по разным причинам не запущено в производство. Среди всяческого рода предложений, прошений и жалоб Алексею Михайловичу удалось откопать и рецепт приготовления бездымного пороха (считается, что на Земле его изобрел французский инженер Вьель в 1884 году), и проект двигателя на ракетной тяге (известно, что первые пороховые ракеты запускали еще казаки Запорожской Сечи), и даже нечто весьма отдаленно напоминающее арифмометр. В принципе страна, не жалеющая денег на разработку этих проектов, должна была как минимум остаться при своих. Автору любого изобретения не хватало обычно двух вещей: средств и связей наверху. Но это уже несущественно – при соответствующем интересе государства к кустарям-одиночкам должен был наблюдаться прогресс. Хотя случаи бывали презабавные.

В 1694 году в Москве один кузнец испросил в Стрелецком приказе восемнадцать рублей на постройку приспособления, с помощью которого человеку «возможно было летать аки птица». В течение месяца изготовил он аппарат наподобие крыльев, которые пристегивались к рукам, но в расчеты вкралась ошибка – кузнец не взлетел. Приказано боярином Троекуровым всыпать бедолаге двести батогов да выправить на нем восемнадцать рублей, продав его кузницу вместе с инструментом. Ошибся кузнец лишь в одном. Крылья не должны были двигаться, а следовало закрепить их неподвижно на раме. Тогда бы получился дельтаплан. Но эффект крыла тогда еще не был известен – дело закончилось трагедией. Этого кузнеца затем разыскали люди Ромодановского – оказался на демидовском заводе в Туле, куда попал вместо каторги. Стал этот Кузьма Жемов работать в Гдове на контракте. В течение двух лет он должен был отработать свой долг казне, заплатившей за него Демидову, а затем мог быть свободен.

Много искусных мастеров прибыли в Гдов. Кого освободили по прошению от колодок, и они не за страх, а за совесть отрабатывали выкуп, а кто явился и сам. Одним из первых прибыл скульптор из Риги Матиас Петерс – ученик знаменитого Рупертса Бинденшу. Он взялся за проектирование и строительство собора Святой Софии – главного храма будущей столицы. Казна выкупила крепостного бояр Татищевых Якова Григорьевича Бухвостова – знаменитого русского зодчего, два года назад вместе со своей артелью закончившего строительство Успенского собора в Рязани. Ходили слухи, что должны приехать некоторые мастера из Парижа, но пока ничего определенного сказать было нельзя.