Заданное значение судьбы

Она увидела изуродованные мёртвые тела, в беспорядке разбросанные по двору бывшей погранзаставы, лужицы крови — при свете яркого солнца кровь казалась алым лаком, разбрызганным кистью безумного художника, — и чадный сизый дым, истекавший от чёрной обугленной плоти, покрытой клочьями сожжённой одежды. Ящерице показалось, что живых людей — этих страшных двуногих, мечущих пламя, — здесь не осталось, но она ошиблась.

Тимур сидел, привалившись к стене и хватая воздух остатками лёгких — в него угодил огненный шар, пущенный одним из ньюменов. Он смотрел прямо перед собой невидящим взглядом и силился не умереть, пока не сообщит Учителю, что неверные собаки оказались предателями, и что мира с ними не будет. И Тимур сумел это сделать.

А в двадцати шагах от ифрита лежал Добрыня — их расшвыряло в разные стороны яростной круговертью магического боя. Тщетно пытаясь остановить побоище, ведун был жестоко искалечен и потерял сознание. Придя в себя, русич понял, что все мертвы — ауры лежавших на песке людей-индиго были темны и безмолвны. Понял он и то, что ему самому жить осталось недолго — слишком много крови ушло из его сильного тела. Но Добрыня не мог позволить себе умереть, не известив Всеслава о трагическом исходе встречи с ифритами — вождь должен об этом знать. Ближайшие сподвижники Всеслава владели телепатией и могли общаться с ним на большом расстоянии. И умирающий Добрыня сумел докричаться до вождя Ищущих Ответы…

— Плохо дело, — проговорил Всеслав, стиснув зубы. — Эх, не надо было мне посылать этого бешеного вояку на такое тонкое дело… Но кто ж знал…

— А может, обойдётся? — спросила Наташа, прижавшись к плечу мужа. Она только что, бросив все дела, прилетела из Сибири, почувствовав, что ему нужно её присутствие.

— Не знаю, — проронил ведун, — может, и обойдётся. Хотелось бы верить… Но шейх-то молчит — закрылся и не отвечает. Плохой знак… И от Нэнси ни слуху, ни духу — неужто сгинула или попала в лапы лорда-протектора? Хоть бы весть бросила, что там у неё да как.

Ожил экран прямой связи, на котором появилось встревоженное лицо президента.

— Делегация Нового Халифата прервала переговоры без объяснения причин.

— Я знаю причину, Сергей Владимирович, — сумрачно ответил Всеслав.

Он ещё не знал о последствиях своей второй ошибки.

* * *

— О делах? — благодушно переспросил генерал Блад — выпитое спиртное и созерцание прелестей гейш подействовали на него умиротворяюще. — Можно и о делах, Клеопатра.

Он коснулся сенсорного пульта. Толстое бронестекло, сквозь которое просматривался демонстрационный зал, скрылось под скользящими стенными панелями, сомкнувшимися с тихим шорохом, а на противоположной стене активировался мультиэкран, отображавший в режиме реального времени последние новости планеты. Информация, поступавшая из самых разных источников — от спутников слежения до кадров любительской видеозаписи, случайно попавших в глобальную Сеть, — непрерывно обновлялась, анализировалась и передавалась на стереоскопический экран в виде, удобном для восприятия: Первый Правитель держал руку на пульсе событий.

— Что мы имеем на настоящий момент? Россия и Китай, похоже, пережили тайфун, превративший деньги в мусор, и небезуспешно решают свои внутренние проблемы.

— Этого и следовало ожидать, — Стэрди пожала плечами, — у них есть опыт: эти страны долгое время жили в условиях экономической системы, при которой деньги были предельно условными единицами, не выполняющими своих основных функций, — так, разноцветные фантики. Реальные блага распределялись по совсем другому принципу.

— Европу можно сбросить со счётов, — продолжал лорд-протектор, кивнув в ответ на сентенцию супруги. — Она похожа на добропорядочную бюргершу, пришедшую в ужас от того, что все её многолетние сбережения превратились в пыль. Бабушка потеряла голову и не знает, что ей теперь делать: то ли податься в гарем к халифу Селиму — влияние исламистов в Европе очень сильно, — то ли попроситься в российскую «семью братских народов», которую пытается воссоздать Всеслав. Правда, нельзя сказать, что его планы встречают единодушное одобрение.

— У оппозиции в России нет шансов, — покачала головой «роскошная смерть», — и мы не сможем им помочь. Это раньше было легко и просто: перечислил миллиард долларов в какой-нибудь фонд инвалидов или любителей экзотических животных, и готово. Хочешь — революция любого оттенка цвета, хочешь — маленькая, но гордая республика, самозабвенно кусающая руку, веками кормившую и защищавшую. А сейчас, — она вновь покачала головой, — кому они нужны, эти доллары? Стенки ими оклеивать вместо обоев? Нам бы у себя навести порядок.

— Наведём, — уверенно сказал Блад, — армия в моих руках. Да, психологический шок здорово действует — все солдаты этой страны, от сержанта до генерала, привыкли получать еженедельную зарплату за свою доблестную службу, — но это пройдёт. Люди постепенно привыкнут к новой системе ценностей, а штампам, — он ухмыльнулся, — все эти ценности безразличны. А вот наши внешние противники — это проблема. Этот Всеслав…

— У него ничего не выйдет.

— Почему ты так думаешь?