Задание на дом, или Реферат о Фёдоре Коне

— Да, реставрируют. Ой, звонок! Ты реферат написала?

— Да, скачала с интернета, только Ирина забраковала.

— Чего?

— Сказала — формальность.

— Это как?

— Ну, в смысле, отписка. Надо доработать. Я даже не представляю. Одна надежда на бабушку. Она у меня историк.

* * *

— Ешь, Мартын, ешь. Нюша, квасу холодного поднеси. Да огурчиков соленых.

Нюша метнулась за квасом.

— Как же там Фёдор? Я думал, он забыл меня.

— Что вы, дядя Андрей. Он мне про вас рассказывал. — Мартын, проголодавшись за дорогу, с аппетитом уплетал овсяный кисель с блинами.

— Эх, и блины у вас, дяденька Андрей.

— У меня — бочки. Это Нюшины. Она у нас мастерица. Мамку поминаем сегодня.

— Царствие небесное. — Мартын перекрестился.

— А с Федькой, на одной печке, все детство просидели. Когда они с тятей в Москву подались, лет десять нам было. Тятя его умер потом, а потом и мамка его. Страшный мор тогда накатился, почти вся деревня. Скудельница[63] только, одна на всех.

— Да, смерть косит на Руси. То хвори, то вороги.

— А Фёдор? Отец умер, а он как?

— Остался в Москве, куда ему было возвращаться, сироте? Жил на дворе попа, Гурия Агапитова. Рассказывал, полюбил его батюшка, как сына родного, грамоте обучил. Он уже в двенадцать лет знатным мастером был.

— А далей?

А весной 1573 года артель Фёдора ставила двор немчуре, опричнику Штадену. И было ему 17 лет. Тятя уже тогда — видный, красивый. Рост, стать, сила! А уж строил. С душой! Дом поставил — загляденье. Резьба, наличники.

— Эка удивил! Федька с детства такой. Помню, заглядится на дерево ли, на цветок и скажет — вот Божья красота, нам, человекам, такого никогда не смастерить.

— Только, что русскому красота — немцу чужое. Мало, что не понравилось. Еще и ткнул тятю палкой в грудь.

— Это он, конечно, зря сделал, не подумал, — Андрей погладил бороду, поднял братину с квасом.

— Зря, конечно, — Мартын погладил растущую бороденку, расправил плечи, чокнулся своей братиной с Андреем.

— Да. Зная Федьку, думаю, не стерпел.

— Не стерпел. И стукнул-то, главное, совсем легонько, вот что обидно.

— Понятно, что легонько.

— Чуть жизни не лишил немца. Да и немца там того, с кукиш. В чем душонка его немецкая держалась, а туда же…

— И, что же Федьке за это?

— Ясное дело, худо бы было, кабы не добрые люди. Давний друг тяти Федькиного, Иван Фрязин дал ему рекомендательное письмо и переправил в Германию, пришлось бежать за границу. Слава Богу, у него письмо было рекомендательное от Иоганна Клеро. Тот Иоганн еще батюшку его Савелия Петрова знавал и почитал за мастерство. Вот и спас Федьку…

— На чужбине, поди, не сладко пришлось?

— Да какая уж сладость. Сначала в Германии, потом во Фрязии. Работал день и ночь до седьмого пота, постигал мастерство каменного дела.

— Как он там? В латынскую ересь не впал? — переспросил Андрей.

— Нет, тосковал по Руси, хоть искушений было не мало.

— Эх, девки я слышал, во Фрязии красивые!

— Да не! — Мартын покосился на Нюшу с миской, плывущую к столу, — Чернявые больно да худосочные. Наши краше!

— А ты откель ведаешь?

— Тятя говорил. Он ведь мамку в Москве нашёл. Там и я появился.

— Сам-то женку не нашёл еще?

— Так ищу! — Мартын покосился на Нюшу. — У вас, дядька Андрей, какая невеста подросла!

— Нюша? Да какая она невеста! Малая еще, да и язык, как бритва. Без бороды останешься.

Нюша прикрылась рукавом от смеющихся мужиков, а потом поставила на столь миску с грибами и редькой.

— Кушайте, а то квас в голову ударил. У тебя, тятя, шишка во лбу.

— Где? — Андрей схватился за лоб, а Мартын от смеха чуть не свалился под лавку.

— Во, видишь, Мартын? Разве то девка? Холера с глазами. Коза рогатая!

— Ой, девка, дядька Андрей, все девкам девка. Точно посватаюсь!

— А что? И сватайся. С Федькой породниться всегда рад. Присылай сватов! Только из Болдино никуда. Не отпущу. У меня, акромя дочки, нет никого.

— Тятя! Что ж ты меня первому встречному отдаешь? А вдруг он тать какой?

— Я? — Мартын даже куском поперхнулся.

— Нюшка, геть из горницы, не зря тебя бабка за косу таскает. Рази можно на гостя так?

— А как? Пригласили, за стол посадили, а ему еще и жаницца? Рази скромные гости себя так ведут? Только тати.

— Тать? Я в монастырь еду, буду помогать мастеру Терентию строить. У меня и грамотка с собой.

— Грамотка — это хорошо. Покажи грамотку.

Мартын достал из шапки грамоту, протянул Андрею, а тот передал Нюше:

— Читай, дочка!

— Она и грамоту ведает у вас?

— А то как же? Школа при монастыре. Нюша псалтырь читает — заслушаешься.

— Ну, любо, вот устроюсь у Терентия — приеду свататься.

Мартын встал, сдержанно поклонился в пояс, поблагодарил за хлеб-соль.

— Ты чего заторопился? Обидел тебя чем?

— Да нет, дядька Андрей, пора, мне до монастыря еще засветло добраться — Терентий ждет.

— Нюша, собери Терентию гостинец, Мартын отвезет.

Нюша ушла в подклеть за гостинцами.

— Нюша моя — мастерица. Бабка всему научила. И опару поставить, и щи сварить. А еще бабка Нюшу научила травы собирать да сушить. От любой хвори у них сбор травяной: и от головы, и от спины, и от живота.

— А бабка-то где?