Зачистка территории

Утром они были встречены родителями уже как молодожены. Потом, как бы сама собой подошла свадьба, на которой была тьма-тьмущая родственников со стороны невесты и только одна сестра Надя со стороны Ивана Сергеевича. На следующее утро он проснулся рядом с законной женой и вдруг впервые отчетливо осознал, что уже все – дело сделано, обратной дороги нет, и его обуял такой срах, что он накрылся одеялом с головой и не хотел вылезать. Вечером того же дня он впервые наорал на жену; но спать легли все же вместе. Еще через неделю после жениться он на два дня исчез – сбежал к институтскому другу Сашке Лямину, и они два дня беспробудно пили, проклинали женщин и свистели в окна. В конце вторых суток Махина доставили домой в бесчувственном состоянии, – то есть мертвецки пьяного, – знакомые милиционеры. Еще сутки опасались, что он умрет, но он выжил, очнулся, застыдился своего поступка и объяснил все это тем, что отравился маринованными огурчиками. Сашка же Лямин был увезен в психушку, потому что с тоски вдруг затеял вешаться, но это заметила бдительная соседка тетя Маша Панкратова и тут же позвонила и в

"скорую" и в милицию.

По окончании Иваном Сергеевичем института они с женой переехали в

Любимов, там у них вскоре родилась дочь Мария, а еще через три года

– сын Саша. После рождения сына жена Махина вдруг начала неудержимо полнеть. Поначалу она даже обращалась к врачам, пыталась ограничивать себя в еде, но жир будто из воздуха брался – она полнела и полнела и в итоге располнела до невероятных размеров.

Тогда она плюнула на всякое соблюдение диеты и режима и стала жить как хотела, то есть, кушать что и когда захочется, и особенно любила наесться на ночь, что Ивана Сергеевича просто приводило в бешенство, поскольку сам-то он всегда был худощав.

Жена работала портнихой в ателье, считалась хорошим мастером, работу свою любила и в конечном итоге зарабатывала значительно больше Ивана Сергеевича, что его тоже раздражало. Дети незаметно подрастали. Иван Сергеевич как профессиональный педагог, конечно, принимал участие в их воспитании, по-своему любил их, но особенно никогда не ласкал. Дети же постоянно видели и слышали его ссоры с матерью, которую буквально обожали, и постепенно начали его тихо ненавидеть, а старшая, когда подросла, нередко говорила матери:

"Мамочка, ну почему ты не разведешься с этим гадом!" Мать, конечно, после таких вопросов лила горючие слезы: "Что ты, доча, такое говоришь, – это ж папка твой родной…" Как-то уже после того, как

Иван Сергеевич выписался благополучно из больницы после случившегося с ним сердечного приступа, дочь говорила своей подруге: "Явился домой, задымил всю квартиру, всех прогнал, здоровехонек, а мы-то надеялись с Сашкой, что у него рак…" В другой раз Иван Сергеевич по своему обыкновению утром стал придираться к жене по пустякам, не обращая внимания на тут же сидящих детей, После очередного заряда ругательств он начал потихоньку успокаиваться, даже погладил сына по голове. Тот, задрожав мелкой дрожью, мучительно покраснел и, не поднимая глаз от тарелки, сказал срывающимся голосом, едва удерживая слезы: "Папа, когда я вырасту, я тебя изобью!" Иван Сергеевич онемел от ужаса, с минуту сидел недвижно, а потом схватил сына за волосы и сунул его носом в тарелку. Дочь что-то закричала; жена зарыдала, и так далее…

Кончилось тем, что дочь, только достигнув совершеннолетия, поспешно вышла замуж и уехала из родного дома. Общалась она по телефону только с матерью. А сын Саша почти сразу после окончания школы попал в тюрьму. Дело было на ноябрьские праздники, когда город захлестнул пьяный угар и массовые драки. Самое крупное побоище центра с Ремизой случилось на площади перед клубом. Дрались кулаками, цепями и арматурой. Кому-то ударили по голове, и он умер от травмы. Саша сам вроде как не бил, но был задержан на месте преступления и в итоге получил пять лет. Сам он утверждал, – и так оно и было в действительности, – что просто проходил мимо и даже в стычку не влезал, но когда он уже отходил от площади, один из сволочных мужиков по прозвищу Хуйвейбин, нагнал его, заломил руку и сдал подоспевшим милиционерам. Самое поразительное, что все неизвестно откуда взявшиеся свидетели совершенно уверенно показали, что именно Саша и ударил убитого палкой по голове. Находясь в заключении, он перенес тяжелую желтуху, видимо не долечился (да и питание было не то) и вернулся совершенно бледно-желтого цвета.

После возвращения он поселился отдельно от родителей, на съемной комнате, которую арендовал у явных пьяниц, с которыми и продолжал пить вместе. С отцом близких отношений не поддерживал, хотя деньги у него иногда и брал. Иван Сергеевич, как ни пытался, никакого контакта с ним наладить не мог. Он в это время преподавал в профтехучилище, где народ был постарше, чем в обычной школе, то есть более вменяемый, и продолжал пополнять свою коллекцию, послужившую основой экспозиции краеведческого музея.

Тут следует привести небольшую историческую справку. Самим своим основанием Любимов был обязан знаменитой иконе – так называемой