Зачистить Чистилище

Но сколько Мазуров ни обстреливал их, все им было нипочем, точно крупнокалиберные пули для них были не страшнее комариного укуса, а ведь на самом деле любое попадание превратит в труху их крылья, пробьет насквозь борта и стекла кабины. Вот только так тяжело в них попасть.

Мазуров израсходовал первую ленту, штурмовики уже держали наготове новую, зенитку они перезарядили в считаные секунды, и Мазуров успел сделать несколько выстрелов, когда один из бомбардировщиков наконец-то выбился из строя, ткнулся носом вниз, словно туда сместился весь находящийся на нем груз и двигатели уже не могут удержать равновесия. Мазуров так и не понял, кто в него попал. Аэроплан сорвался в штопор.

— Попали, попали, господин майор, — радовался позади него штурмовик, как ребенок, пришедший на интересное представление.

Мазуров лишь на мгновение остановился, потом опять стал нажимать на гашетку.

Аэроплан рухнул свечой, вошел в землю под прямым углом и почти сразу же взорвался ослепительной вспышкой. Над ним навис огненный гриб, выхватывая из темноты ряды колючей проволоки, повешенной на деревянных крестах. Аэроплан проделал в них огромную брешь, но от него самого, наверное, почти ничего и не осталось — фанера и брезент сгорели в несколько мгновений, разве что двигатели превратились в оплавленные и обугленные куски металла, похожие на метеориты. Взрывной волной их разметало на десятки метров, а на месте взрыва осталась глубокая воронка.

Неожиданно истребители сопровождения вырвались вперед, сомкнули строй перед бомбардировщиками, точно легкая пехота перед гоплитами фаланги, стали отрываться от них, все больше и больше удаляясь. От них потянулись огненные прерывистые линии трассирующих пуль, но стреляли они не по форту, а во что-то, что находилось за ним, причем в небесах, и оттуда, с небес, и к ним потянулись точно такие же огненные линии.

Мазуров догадался, что причиной тому — русские истребители. Та поддержка с воздуха, о которой он просил. Он их не видел. Но чувствовал, что не один теперь.

«Чуть бы раньше, — с грустью подумал он, — всего на несколько минут. Тогда бомбардировщики не успели бы сбросить бомбы. Истребители остановили бы их перед фортом».

На самом краю форта, там, где земля переходила в бетонное покрытие, врезался второй «Цеппелин». В небо поднялись куски земли и бетона. Часть стены, прежде скрытая под поверхностью, обнажилась. Но остальные бомбардировщики уже зависли над фортом, открыли люки и начали сбрасывать свой груз.

Мазурову показалось, что он слышит, как свистят, рассекая воздух, падающие бомбы. Очень противный звук, куда как противнее, чем работа сверлильной машинки во врачебном кабинете. Он впивается в уши, проникает в мозг, точно в него втыкаются иголки.

— Вниз! — закричал Мазуров штурмовику, и сам отпрянул от зенитки, чтобы убраться подальше от амбразуры, в которую могли залететь осколки.

Они так и не успели спуститься на этаж ниже, когда над ними начала бушевать буря, от которой содрогались прочные бетонные стены. Взрывы приближались к ним постепенно, расцветая ковровой дорожкой. Сил никаких не было подняться, точно ты прихлопнут к полу тоннами ставшего таким тяжелым воздуха. Единственное, что смог сделать Мазуров — это отползти подальше от амбразуры. Он закрыл уши руками, но и тогда ему казалось, что бомбы бьются не о бетон, а в его черепную коробку. Стреляные гильзы на полу вздрагивали, звенели и перекатывались, точно едешь в поезде. В амбразуру заглядывало пламя, слизывало все, что попадалось навстречу. Мазуров чувствовал его дыхание у себя на спине. Взрывная волна согнула дуло зенитки, сорвала ее с турели, швырнула, метясь в Мазурова, но чуть промахнулась. Он слышал, как зенитка упала возле него, едва не задев плечо. Она была теплой. Мазуров почувствовал, как нагрелся вокруг нее воздух.

Пламя закоптило края амбразуры, а осколки иссекли их. Мазуров слышал, как они, визжа, врываются внутрь, бьются о пол и стены где-то совсем рядом, чуть впереди его. А может, это и не осколки вовсе были, а кусочки раскрошенного бетона. Что-то упало ему на руку, прожгло на рукаве ткань куртки, добралось до кожи, впилось в нее, как жало шершня. Мазуров отмахнулся от навязчивого насекомого. Оказалось, что это крохотный осколок, но, когда он долетел до Мазурова, сил у него совсем не осталось и он даже кожу не пробил.

Наконец Мазуров подполз к люку, скатился вниз, едва цепляясь руками за ступеньки, и чуть при этом не сорвался и не грохнулся с двухметровой высоты, но его успел поддержать помощник. Тот-то выбрался из огневой точки еще до того, как началась бомбежка, и теперь с волнением ждал своего командира.

— Ох, господин майор, — сказал он, — а я-то уж волноваться стал. Что с вами стряслось? Хотел за вами лезть.

— Спасибо, все в порядке.

Он посмотрел вверх.

«Где же эти чертовы аэропланы прикрытия? Они что, ждут, когда бомбардировщики сровняют форт с землей?»