Зачем цветет лори

У темного повелителя был наследник, но уже много лет он прибывал в изгнании. Ни от того, что реально в чем-то провинился, а потому что владыка слишком любил власть, чтобы видеть перед глазами своего приемника.

— Это событие стоит отметить с особым размахом, — Лавьер не улыбнулся, говоря это, зато повелитель обрадовался.

— О да! Думаю, это повод хорошо повеселиться. Устроим бал, созовем всю знать… возвращение принца весомый повод для праздника! Народ снова будет недоволен, но ты ведь заткнешь им рты, правда, верховный аид?

— Не сомневайтесь, повелитель, — так же без эмоций ответил Лавьер. Он снова чуть склонил голову, понимая, что аудиенция закончена и отвернулся.

— И еще, Ран. Ты, конечно, будешь присутствовать на этом празднике, правда? Считай, у тебя личное приглашение императора.

Владыка рассмеялся, довольный своей странной шуткой. Аид вышел, понимая, что его ответ не требуется. Только глупец мог бы обмануться шутливым тоном владыки, его улыбками и парчовой одеждой. Ран глупцом не был. И он прекрасно знал, какова на самом деле суть повелителя. Под алыми и золотыми нарядами таился жестокий и могущественный тиран. А самое страшное, что в отличие от своих подданных, этот тиран был бессмертным.

* * *

Только покинув дворец, Лавьер нахмурился. Предстоящее торжество задерживало его в столице еще на несколько дней, а он рассчитывал уехать сразу после встречи с повелителем. Аид сел в экипаж, прикрыл глаза. Порой ему казалось, что внутри него натягивается невидимая струна, дрожит, выворачивает нутро наизнанку, мешает дышать. Он никогда раньше не испытывал этого чувства. Тоска. Он безумно тосковал … по ней. Скучал невыносимо. Видел во сне каждый день, просыпался, задыхаясь от дикого возбуждения, которое не мог утолить. Во сне он был почти счастлив, а когда просыпался, снова возвращалось это тянущее чувство тоски… Ран хотел снова почувствовать ее тело, увидеть ее лицо, заглянуть в синие глаза. Невыносимо, до дрожи, до боли хотел к ней.

И эти чувства бесили Лавьера, мешали, отвлекали его. Он уже устал бороться с ними, устал контролировать то, что не поддавалось никакому контролю.

Проклятый лори, цветок архара. Запах, пленивший его тело и разум.

Зачем же цветет этот ненавистный лори…

Аид открыл глаза, принимая решение. Хватит терзаний и глупостей, у него нет на это ни времени, ни желания. Он отдаст приказ сегодня же, отправит в синие скалы стражей. И успокоится.

Принимая решение Ран Лавьер, уже не сомневался, он просто действовал.

* * *

Торжество по случаю возвращения в столицу опального принца закатили поистине с размахом. Улицы усыпали лепестками роз, а сам дворец сиял, подобно драгоценному кристаллу из льдистых гор. Ошар ехал в кольце стражей и приветственно махал рукой, улыбался и только внимательный наблюдатель мог увидеть, насколько натянута эта улыбка. Толпы людей теснились по краям улиц, провожая взглядами роскошную процессию и оглашая воздух приветственными криками. Принца любили в народе. Не от того, что он действительно сделал хоть что-нибудь стоящее, а лишь как альтернативу жестокому и деспотичному правлению темного владыки, который занимал престол уже более двух веков. Император принимал свой народ за рабов, существующих лишь для того, чтобы удовлетворять прихоти повелителя. Красивый молодой принц воспринимался людьми с надеждой. Но проклятая кровь императорской династии все же внушала людям сомнения и толпа не спешила радоваться возвращению принца. К тому же, ради его чествования снова повысили сумму подати, и это еще сильнее обозлило горожан.

И когда наперерез белому жеребцу принца выскочил невысокий мужик, с воплем:

— Я- Каяр, сдохни, имераторский выкормыш! — и швырнул под ноги коню кристаллы, никто особо не удивился. Стражи отреагировали мгновенно, сумеречные погасили вспышку кристаллов, не позволив магическому пламени коснуться наследника. Мужика скрутили и увели. Но толпа уже бурлила, шепталась, волновалась. И в этом волнении все чаще звучало имя Каяра. Оно звучало как шепот, как шелест, неуловимо, потому что произносить это имя, было запрещено под страхом смерти, и никто не мог сказать, кто именно его произносит. И все же, оно звучало.

Стражи прочесывали толпу, утаскивали подозрительных, женщины вскрикивали и хватали детей. Процессия на белых лошадях продолжала величаво двигаться по дороге, усыпанной лепестками роз. Молодой принц сжимал зубы и высоко держал голову.

Ран Лавьер стоял в толпе, одетый в простую одежду городского жителя: темные штаны и льняная рубаха, серый плащ скрывает оружие. Он внимательно смотрел, прислушивался к шепоткам и разговорам, наблюдал. Его люди в такой же неприметной одежде медленно передвигались вслед за толпой, над которой все не умолкало заветное:

— Каяр… Каяр… Лис поможет нам…Лис настоящий правитель… Каяра на престол… Долой тирана…

* * *